Тень Камбера
Шрифт:
Дункан покачал головой и с трудом вздохнул, не желая рассматривать эту возможность, хотя даже мертвые тела были бы лучше, чем полная неизвестность.
— Не знаю, Аларик. Я так устал. Я не могу четко мыслить. От этого горного воздуха у меня болит голова. Они не могли остаться в живых после прошествия такого периода времени, не так ли?
— Сомневаюсь.
Морган на короткое время прикрыл глаза, прижав перстень с грифоном к губам, затем достал кольцо Келсона из туники и в задумчивости посмотрел на него, покачивая на кожаном ремешке. Наблюдая за ним, Дункан приподнял
— Зачем ты достал его?
Морган пожал плечами с унылым видом.
— Я просто подумал о том, как суть человека входит во что-то, тесно с ним связанное, типа этого кольца. Конечно, оно не подойдет, поскольку оно здесь, а Келсон.., где-то еще. Но, может, нам удастся подключиться к чему-то, что было надето на одном из них. По крайней мере, это будет цель, точка фокуса, на которую направлять сигнал — чтобы найти их останки.
— И если это сработает, мы будем знать наверняка, — заметил Дункан.
— Да.
Через несколько секунд Дункан подвинулся поближе к Моргану.
— Хорошо. Какую из вещей ты предлагаешь?
— Я боялся, что ты спросишь об этом, — признался Морган, — Это должно быть что-то, что они не могли бы потерять во время падения. Например, медальоны святого Камбера.
Дункан покачал головой.
— Думаешь, у них успела возникнуть такая связь с медальонами? Они ведь не так долго их носили.
— В таком случае, кольцо Сиданы, — сказал Морган. — В последний год Келсон его не снимал. Эмоционального заряда должно хватить.
— Ты прав, — согласился Дункан. — Значит, будем искать его?
Морган вздохнул.
— Можем попробовать. Ты позовешь людей или?..
Вместо ответа Дункан выплеснул остатки эля в костер и встал.
— Кьярд, когда вы с Джассом закончите работу, пожалуйста, подойдите к нам. Мы должны кое-что сделать сегодня ночью.
А в Ремуте та, что недавно носила кольцо Сиданы, сидела на ужине, устроенном в честь ее бракосочетания, и слушала, как ее новый родич поднимает тост в честь нее и жениха.
— Я пью за Росану, красавицу Росану, — сказал Сэйр де Трегерн с улыбкой, поднимая кубок и глядя на девушку. — Я приветствую ее как нового члена нашей семьи, и желаю им с Коналом долгих счастливых лет совместной жизни, прекрасного здоровья и рождения сына до конца года. За вас!
Росана покраснела и уставилась в свой кубок, когда приветствие повторили все гости и выпили.
Она постоянно чувствовала взгляд Конала на себе.
Архиепископ Кардиель, епископ Арилан, мать Хелоиз и несколько сестер из аббатства святой Бригитты, а также с полдюжины друзей Конала и некоторые из их жен были приглашены на скромный свадебный ужин. Пожелать паре счастья пришло всего около двух дюжин человек. Пир проходил несколько сдержано, из-за смертельной болезни Нигеля, но даже Мерауд покинула место у его ложа, чтобы сесть рядом с Коналом на трон королевы, и вежливо поддерживала беседу с окружающими.
За тостом Сэйра последовали другие, некоторые из них довольно смелые, но вскоре после этого, когда лучи солнца стали длиннее, а потом вообще покинули узкие окна и наступили сумерки, Мерауд склонилась вперед, поймала взгляд
— У твоей невесты был долгий день, сын, — сказала она тихо, улыбаясь Росане, — и ближайшая ночь станет долгой для вас обоих. Дочь, давай скажем спокойной ночи Нигелю перед тем, как я провожу тебя в спальню?
— Конечно, матушка, — прошептала Росана, прилагая усилия, чтобы ее руки не дрожали, когда она ставила кубок на стол, и поднялась вместе с Мерауд.
Выпив вина, она даже смогла преодолеть девичью скромность, чтобы нервно и застенчиво улыбнуться Коналу, добавив:
— Я буду ждать тебя, мой господин.
— Ожидание покажется мне вечностью, госпожа, — прошептал он. — До встречи.
Затем он поймал ее руку и прижал губы к ладони, задержавшись достаточно долго, чтобы поласкать ее языком. Росана внезапно почувствовала, что на них смотрят почти все собравшиеся в комнате.
— Не здесь, мой господин. Прошу тебя, — прошептала она, к ее щекам прихлынула горячая кровь, — Это.., так не подобает делать.
— Не подобает целовать руку моей супруги, прощаясь с ней? — тихо ответил он.
— В самом деле, Конал, — мягко укорила его Мерауд. — Подумай о чувствах своей жены.
Улыбаясь, Конал отпустил ладонь Росаны и откинулся на спинку стула, снова взяв в руки кубок. Росана почувствовала в нем силу. Его рука, а затем и глаза наконец отпустили ее, но она все еще краснела и ругала себя за это. Когда они с Мерауд выходили из зала, все гости еще раз встали, чтобы выпить за ее здоровье.
Она думала о Конале, следуя за Мерауд по ступеням лестницы. Ей не требовались способности Дерини, чтобы почувствовать его пылкость и рвение. Они были очевидны с их первого разговора один на один. Тогда он еще не получил всего могущества Халдейнов, и потому не предлагал вступить с ней в мысленный контакт. А после того, как он обрел силу, она тоже не стала настаивать, поскольку такая интимность была неподобающей до свадьбы, несмотря на то, что с Келсоном она однажды делила свои мысли.
Но у нее не было оснований не доверять Коналу.
Она точно знала, что он говорил искренне, когда просил ее стать его женой; магия Дерини подтверждала это. Конал желал ее разумом и сердцем, а также плотью, и искренне намеревался стать ей любящим, добрым и верным мужем. А она, со своей стороны, хотя в душе все еще оплакивало потерю Келсона, обнаружила, что и ее плоть начинала отвечать ему — ради нее самой, и ради ее земли, и молодого человека, во многом так похожего на Келсона, человека, который скоро будет королем этой земли.
— Я думаю, мой сын очень любит тебя, — тихо сказала Мерауд, беря Росану за руку, когда они обе дошли до верха лестницы и повернули по коридору, ведущему в покои Мерауд и Нигеля. — Ты не очень нервничаешь перед первой брачной ночью? Я знаю, что ты намеревалась никогда не выходить замуж.
Росана не встречалась взглядом с Мерауд, пока та открывала дверь в королевские покои, и отступила в сторону, давая ей пройти.
— Брак не вызывает у меня отвращения, матушка, — ответила она тихо. — Я принимала обет не для того, чтобы избежать брака.