Тень маски
Шрифт:
— Одно условие из нескольких, — покачал он головой. — Такая информация не стоит трёх лет налогов.
А я специально взял небольшую паузу, чтобы он понял моё отношение к его словам. Всего лишь вздохнул чуть-чуть громче чем обычно.
— И сколько стоит данная информация? — спросил я.
— Максимум год, — тут же ответил он.
— Пусть так, — склонил я голову. — Условие простое — надо принять смерть.
— Что, прости? — нахмурился Император.
— Надо принять смерть, — повторил я. — Вот мне, например, приставили к затылку пистолет и собирались
— Суровое у тебя было детство, — хмыкнул он.
— И не поспоришь, ваше величество, — улыбнулся я.
— Что ж, за такое и правда можно скостить год налогов, — произнёс он задумчиво. — Ещё что-то?
— Увы, — изобразил я грусть. — Не настолько много я знаю о Патриархах. Слишком уж молод.
Посверлив меня несколько секунд взглядом, Император произнёс:
— Жаль. Но у тебя ещё вся жизнь впереди, обязательно узнаешь.
— Не сомневаюсь в этом, — поклонился я.
Бог с ним, с этим старым придурком. По сути, ничего важного я не сказал. Точнее, сказал, только вот воспользоваться он ничем толком не сможет. А методичка… Фигня. Я ведь говорил про основы, вот их он и получит.
К Бунъя я ехал в несколько раздражённом состоянии. Да, три года налогов я скостил, да, почти нахаляву, но Император всё же сумел меня выбесить. Не в последнюю очередь из-за всей этой лабуды с братским Родом. Я был готов принять такие отношения, был готов делиться информацией и помогать, но в ответ ожидал того же. А что вышло? Всего лишь бизнес, детка, ничего личного. И это было бы нормально, если бы не сказки о братских отношениях между Родами. Помимо этого ещё и Атарашики своим отношением к ситуации раздражает.
— Не стоит судить о Роде по одному его члену, — произнесла она после того, как выслушала мой рассказ.
— Что? — возмутился я, не сразу вникнув в её слова. — Ты… Да ты грёбанная фанатичка. Почему о нас можно судить лишь по мне, почему обо всех вокруг судят в том числе и по отдельным членам Рода, почему за ошибку одного человека отвечает весь Род, но об Императоре так судить нельзя? Что в его Роде такого уникального? Или ты хочешь сказать, что Император отдельно, а его Род отдельно?
— Хватит! — рявкнула она, после чего отвернулась. — Я не была там, не слышала, что и как вы говорили, не видела выражение ваших лиц, я не готова судить о том, что произошло. Я лишь прошу не действовать сгоряча.
— Уж будь уверена, — произнёс я раздражённо. — Ссориться с главой государства я не намерен, но и особого отношения к его Роду у меня нет.
Особняк Бунъя находился не очень далеко от квартала Кояма, в соседнем районе западного Токио. Сам район называется Мусасино и представляет собой небольшой городок, похожий на Тёфу, в котором расположилось поместье Тайра. В Мусасино вообще довольно много домов, принадлежащих Родам клана Кояма. Сам особняк Бунъя был относительно небольшим, я бы даже сказал, скромным — три компактных двухэтажных домика, соединённых в одно строение. Домик посередине — чуть ниже тех, что по краям. Ну и зелень вокруг. Выглядел особняк довольно уютно.
Встречали меня не слуги, а сам Дайсуке с женой. Я к такому не привык, но вообще логично. Я ж теперь глава Рода, а кто такие Бунъя по сравнению с Аматэру? Встречали на пороге дома, так что слуги всё же были задействованы — именно они открывали ворота.
— Бунъя-сан, — поклонился я. — Благодарю, что приняли.
Поклониться всё же пришлось, как ни крути, я и младше, и в чужом доме. Правда, и поклон был не слишком низкий. Чисто ради приветствия.
— Аматэру-сан, — поклонился в ответ дед ровно настолько же, насколько и я. — Рад приветствовать вас в своём доме.
Его жена поклонилась одновременно с ним, но ниже. Моя бабка, к слову. После обмена любезностями старик повёл меня в дом, в то время как она пристроилась у него за плечом. За всё время нашего короткого разговора она не произнесла ни слова. А ведь я её помню. Пусть редко, но она приходила к Кагами и вместе с ней подкармливала меня различными вкусностями, а потом они ещё и отдавали всё, что наготовили сверху. Типа, не пропадать же добру. Жизненная ситуация у меня тогда была не очень, так что я предпочитал не замечать, что всю готовку вполне могли съесть и сами Кояма.
Весь особняк был выполнен в традиционном стиле, но именно в стиле, проводка, свет, паркет как бы намекали, что для хозяев удобство важнее традиций. Для разговора Дайсуке привёл меня в гостиную в таком же традиционном стиле, где посреди помещения стоял низкий столик с расположенными вокруг подушками-дзабутон, на которые мы и уселись. Почти сразу после этого двери гостиной открылись, и зашли мои двоюродные сёстры в юкатах, которые принялись расставлять чашки, чайник и блюдца с выпечкой. В конце старшая, семнадцатилетняя Май, разлила по чашкам чай. Прежде чем удалиться, обе сестры не забыли отвесить низкий поклон.
Май и Аями. Шатенка и брюнетка. Весьма миловидные девушки, но на фоне многих других аристократок сёстры Бунъя теряются.
— Что ж, Аматэру-сан, что вас привело в мой дом? О чём вы хотите поговорить? — спросил Дайсуке, когда дверь за его внучками закрылась.
— Вы и сами знаете, Бунъя-сан, — ответил я, сделав глоток чая.
У Императора чай, к слову, был заметно лучше. Даже я это распознал.
— Я могу только предполагать, Аматэру-сан, — произнёс он, также сделав глоток.
Хочет, чтобы я сам озвучил? Без проблем.
— Ваш младший сын. Я уже беседовал с вами на эту тему. Хочу попросить вас временно снять с него блокировку камонтоку.
— Помню, помню, — покивал он. — Вы говорили, что это нужно для какого-то опасного дела.
— Так и есть, — кивнул я. — А ещё я говорил, что возьму на себя ответственность за то, чтобы ваш камонтоку оставался только вашим.
Посидели, помолчали. Я ждал ответа старика, а он о чём-то размышлял.
— Скажите, Аматэру-сан, — заговорил он. — Как так получается, что Патриархом стал Повелитель стихий?