Тень мечей
Шрифт:
И тут, когда облако сражения на мгновение рассеялось, Саладин увидел, как золотоволосый юноша, в котором он узнал главного врага, направил своего коня прямо в гущу наступающих мусульман. За королем, следуя в самоубийственную атаку, неслись пять или шесть десятков облаченных в тяжелые латы рыцарей, которые выставили впереди себя массивные щиты.
Казалось, Ричард не испытывал ни капли страха, когда отражал атаку за атакой; его меч крошил всех, кто рискнул встать у него на пути. Решительная атака тамплиеров в самый центр наступающей армии Саладина тут же сбила с толку и вселила ужас в сердца солдат султана. Многие мусульмане стали спасаться бегством при виде приближающихся всадников, хотя со всех сторон имели огромное численное превосходство над рыцарями.
— Он — великий воин, — наконец признал Саладин, повернувшись к аль-Адилю, который восседал рядом с султаном на возвышении и следил за ходом сражения через подзорную трубу.
— Его смерть от наших рук будет воспета несколькими поколениями, — уверенно ответил его брат.
Саладин вздохнул, вновь чувствуя огромное бремя истории на своих плечах.
— Нет, брат мой. На войне не место песням.
Саладин встал и оседлал своего черного как смоль жеребца аль-Кудсию. Он понимал, что должен поскакать на поле боя, чтобы поднять дух своих солдат, вдохновить их на подвиги. Аль-Адиль тут же последовал за братом и, не говоря ни слова, оседлал собственного коня. По блеску в его глазах Саладин понял, что брату не терпится принять участие в сражении. Два сына Айюба поскакали по равнине, а за ними — сорок лучших воинов Саладина, которые не могли позволить своему султану ввязываться в бой одному.
Когда Саладин въехал в туман смерти, он стал искать глазами Ричарда Львиное Сердце, но ничего не смог разглядеть из-за царящего вокруг хаоса и сумятицы. И тут султан увидел рыцаря, который бросился прямо на него. Саладин выхватил ятаган, готовый дать отпор.
Это был сэр Уильям.
Саладин заколебался, но, заметив, что рыцарь не останавливается, понял: у него нет выбора. Мактуб. [71] Это было предрешено.
— Не жди пощады, султан! — предупредил Уильям, перекрикивая шум окружающего их безумия.
71
По-арабски буквально означает «это написано».
Саладин как раз вовремя поднял щит, чтобы отразить дробящий кости удар рыцарского копья. Одним быстрым движением султан развернулся и ударил по копью саблей. Дамасская сталь вошла в деревянное копье, словно нож в масло.
— Пощады не жди, сэр Уильям, — негромко произнес султан, когда рыцарь отбросил свое расщепленное копье и вытащил меч.
Эти двое поскакали друг на друга. Их мечи скрестились, посыпались искры. Саладин был уже не молод, но он ежедневно упражнялся со своей саблей с тех пор, как впервые узнал о новом крестовом походе. Он знал, что его возраст и опыт помогут ему на престоле, но на поле боя значение имеет лишь грубая сила.
Уильяма, похоже, удивила неистовая атака султана, но пока он давал отпор и парировал удары, Саладин видел, как рыцарь под шлемом усмехается, словно они оба школьники и это всего лишь игра. Он мягко улыбнулся в ответ, хотя и знал, что исход этого поединка будет безрадостен.
Удар за ударом друзья, которые были врагами, кружились и вновь атаковали. Саладин забыл о бушующем вокруг него сражении и сосредоточился на своем противнике. Казалось, они, сойдясь в странном танце, были одни в этой пустыне. Султан почувствовал, как успокаивается, — на него всегда накатывала безмятежность, когда он имел дело со смертью.
В следующее мгновение Саладин сделал выпад и отрубил Уильяму ладонь.
Рыцарь как будто больше удивился, чем испытал боль, глядя на бьющую фонтаном кровь из обрубка руки. Он поднял на султана глаза, и их взгляды встретились — на целую вечность. Не отрывая от Уильяма пристального взгляда, Саладин воткнул саблю в тяжелый нагрудник рыцаря, почувствовал, как она рвет кольчугу, разрывает плоть, кости и пронзает противника в самое сердце.
И тогда — невероятно! — Уильям улыбнулся с теплотой, граничащей с любовью.
— Что ж, до встречи за обедом в раю… — выдавил он, и глаза его начали закрываться.
Саладин почувствовал, как помимо воли его взор туманится.
— До встречи, друг мой.
Сэр Уильям Тюдор упал на гриву коня, мертвый.
Саладин протянул руку и взял лошадь за уздцы. Вокруг бушевало сражение, а Саладин вел коня Уильяма с телом поверженного противника назад, в лагерь мусульман.
Он услышал, как сзади к нему подскакал аль-Адиль. Когда брат султана увидел тело Уильяма, он снял шлем и приветствовал поверженного рыцаря.
Саладин спешился, не глядя на своих солдат. Он не хотел, чтобы они заметили струящиеся по его щекам слезы. За все годы войны он не позволял себе оплакивать даже убитого товарища, пока битва в разгаре. Но сегодня он оплакивал врага. Неверного и язычника. И самого настоящего Божьего человека, которого он когда-либо встречал.
— Отвезите его к Ричарду с почетным караулом, — не поднимая головы, приказал он своим воинам.
Глава 71
СЕРДЦЕ ЛЬВА
Ричард не верил своим глазам, глядя на тело закадычного друга Уильяма. Тело, обернутое в белые шелка, доставили в разоренный войной лагерь крестоносцев под белым флагом. Саладин отрядил почетный караул из семи воинов, чтобы сопроводить останки Уильяма, но арабы тут же развернулись и поскакали в сторону собственного лагеря, когда увидели ужас и животную ярость на лице короля.
Ричард опустился перед Уильямом на колени и заметил, как на окровавленный и раздробленный нагрудник его павшего товарища капают слезы. Взгляд его упал на раскромсанный обрубок, где раньше была правая рука рыцаря, и король едва сдержал рыдания.
— Прости, что привел тебя сюда, — тихо проговорил он. Это была его вина. Уильям всегда был против этой безумной авантюры, однако Ричард слушал лишь свою гордыню. И теперь единственный человек, которого Ричард любил как родного брата, погиб.
Ричард испустил страшный, исполненный ненависти крик. Ненависти к Саладину и его армии убийц. Ненависти к аристократам, чьи козни втянули его в эту ожесточенную, непрекращающуюся войну. И наконец, ненависти — самой беспощадной — к себе самому. Это не Уильям должен был погибнуть сегодня. Это должен был погибнуть сам Ричард.