Тень Одержимого
Шрифт:
Карл слушал, смотря на неё невидящим взглядом. Значит, вот какое поручение он должен был выполнить…
— Мы установили, что пинас с кинжалом отбыл с Зекариса на Рейвенхольд, но дальше его след затерялся, — продолжала заговорщица. — Твоя задача — отыскать его.
— Но у меня нет даже своего корабля…
— Ты его найдёшь, как и команду. Это ещё простые задачи — куда сложнее будет проникнуть в Охранительное Бюро. Но мы верим в твои силу и ум! И знаем, что они принесут нам победу!
Кто-то из «Чумы» протянул Птитсу чёрную коробку. Карл раскрыл её, и изнутри на него посмотрело собственное
— Но если ты оступишься и предашь нас, как раньше предал Разрушение, кара будет суровой, — пригрозила Н. С. — Лорд Пестиленс найдёт тебя, где бы ты ни прятался, и тогда твои страдания будут не сравнимы ни с чем, что ты пережил прежде!
Карл молчаливо кивнул.
Он очнулся на крыше здания, заметённого снегом, а в его руке до сих пор был бинокль. Вдалеке за окном ходили родители. Они не были виноваты, они были жертвами. Для них не существовало иной реальности, кроме ценностей Империи — и чего-то ещё более древнего, что господствовало на Великородине. Именно идеи, а не люди были главными врагами Одержимого. А по идеям он и так нанесёт сегодня очень болезненный удар.
Поезд метро довёз мстителя обратно, к зияющей шахте, проделанной в одном из престольских небоскрёбов. Оглянувшись по сторонам, Одержимый перелез через ограду и начал спускаться по вертикальной лестнице. Закончился путь глубоко внизу, где Карл не бывал — ни в детстве, ни в юности. Мама прежде запрещала ходить на нижние уровни, и не без причин. Узкая улочка, разрисованная граффити, была освещена лишь огнями из металлических бочек. В полумраке бесцельно слонялись неряшливо одетые люди в пальто и шапках с задранными ушами. Раньше бродяги напали бы на изнеженного сына не самой богатой семьи, но всё же с верхнего уровня. А теперь Одержимый бросил на одного из них ледяной взгляд, и тот с пониманием отступил.
В стене за зловонными мусорными шахтами кое-как держалась на ржавых петлях дверца с молнией и черепом. За ней куча разноцветных проводов образовала причудливую паутину. Одержимый нашёл на электронной пластине два рычажка — и полностью снял её и отложил в сторону. Панель была фальшивкой, а за ней находился тайник. Внутри лежал чемодан с кодовым замком. Одержимый ввёл комбинацию цифр и достал свои чёрные одеяния. Снял гигиеническую маску и надел зеркальную, после чего активировал устройство связи на запястье.
— Как продвигается дело, Крысюк? — спросил он искажённым голосом.
— Кэп, я связался с Серым и забрал оборудование, — суетливо отозвался старпом. — Мы вместе с его людьми начали установку.
— Отлично! Не подведи меня.
— Как скажете, кэп!
Человек в маске быстро прервал связь. Что-то он не верил этим нервным интонациям карлика.
— Теперь и мне пора вступить в игру, — заключил Одержимый.
Переодевшись в чёрный длинный плащ, он скрылся в тенях Престольного.
Глава 23
Истинные
На смотровой площадке было просторно. Немногочисленные люди в зимней одежде обозревали синеющий в сумерках город, а некоторые прильнули к установленным у гранитного борта электронным биноклям. Пиксель находился вдали от туристов — в привычной красной куртке, но в тёплом свитере под ней и штанах с подкладкой. Холодный ветер бил в лицо корсара, а лёгкие снежинки носились над его головой в вязаной шапке и садились на бортик, сливаясь с серым камнем. Люди о чём-то говорили, но корсар совершенно не понимал их речь.
Невооружённым взглядом он всматривался в однотонные коробки небоскрёбов и сновавшие между ними потоки флаеров. Разноцветные яркие вывески на крышах зданий состояли из знакомых Пикселю букв — и тех, о которых он не имел представления. Большинство планет, которые посетил корсар, пользовалось стандартным или слегка модифицированным имперским алфавитом, а здесь была своя, особая азбука. Капитан не знал, кто сильнее держится за традиции и исторические корни — рейвенхольдцы со своим левосторонним движением и странной модой или же великородинцы.
Среди одинаковых, ничем не приметных строений Пиксель разглядел несколько острых шпилей. Более светлых, чем остальные дома в городе — вероятно, белых или светло-серых, если бы не сумерки. Пусть углы этих башен были прямыми, а стены — почти без украшений, в них чувствовались величие и некое почти готическое изящество. Значит, вот они какие — «алмазовки», о которых будущему корсару вечно твердил Грюнвальд в тюрьме космоварваров. Наследие совсем иной эпохи, когда Великородина была центром собственного межзвёздного государства.
За ровными крышами небоскрёбов, на которых стояли здания поменьше, и за вытянутыми иглами «алмазовок» поднималась гигантская ступенчатая башня, увенчанная блестящим золотистым куполом. Вероятно, главный имперский собор на планете.
Выходит, родной мир Карла Птитса выглядел именно так. Холодный, строгий и неприветливый. Таким казался и сам капитан-шпион до того, как надел маску… Сдержанный на вид, но внутри раздираемый противоречиями, будто всю жизнь из-за чего-то мучился.
И в самой планете Пиксель чувствовал нечто безрадостное — и невыразимое словами. Прямо как на знакомом ему с детства Сэхримнире. Небольшие поселения, возведённые в кратерах посреди бесплодных просторов под зелёным небом, на первый взгляд имели мало общего с огромным городом из сотен циклопических зданий, на которых росли другие здания. Но дух этих мест был чем-то безусловно похож. Может, это и помогло раньше двум капитанам сблизиться…
— Кэп? — кто-то окликнул Пикселя.
Корсар развернулся в сторону заснеженного парка рядом с площадкой, и увидел Хаямуру. Рулевой, облачённый в пухлую куртку жителя ледяных миров, держал большой рюкзак и пару пакетов.
— Я решил, что… — замялся он. — Что я ухожу из команды. Охранители…
Ему было тяжело говорить.
— Понимаю, — с горечью ответил Пиксель. — Извини, что мне пришлось втянуть тебя в это.
— Ничего страшного. Я уже отлетал своё.
— Куда ты теперь отправишься?