Тень победы
Шрифт:
Оттого и встреча с неприглядной действительностью станет для нее болезненной — чем-то вроде падения.
Несколько раз он порывался сказать ей об этом, но Лайза выглядела такой веселой и уверенной в себе, что Белов осекался и замолкал. В столовой висело объявление, написанное на ватмане аршинными красными буквами. Оно гласило, что такого-то числа, в обеденный перерыв состоится общее собрание всех работников, но Белов не особенно надеялся на то, что приглашение сработает.
«Наверняка большинству все пофигу, мужикам важнее забить козла, — думал он. — Представляю,
Без четверти двенадцать на площади перед заводоуправлением одновременно, но с разных сторон, появились Витек и Степанцов. Боксер нервничал и торопился.
— У меня — тренировка, — объяснил он причину своего волнения. — Я оставил с ребятами Федора и теперь волнуюсь.
— А чего волнуешься? — не понял Белов.
— А-а-а, — махнул Степанцов. — Не знаю. Волнуюсь и все. За эти два дня стал, как наседка. Переживаю за каждого.
— Это хорошо, — сказала подошедшая к ним Лайза. — В тебе просыпается чувство ответственности.
Она выглядела превосходно. Небесно-голубые легкие брюки, ослепительно-белая шелковая водолазка, вокруг шеи — яркий платок, сразу привлекающий внимание. Белов подумал, что лучше ей было бы одеться в бушлат и сапоги: страшно далека она от народа.
— Не думал, что это когда-нибудь случится, — смущенно сказал Сергей. — А тут вдруг… как-то сразу.
— Мне кажется, тебе пора подумать о семье, — быстренько поставила ему диагноз Лайза.
Мужчины переглянулись. Белов взглядом спросил Лайзу, в чем дело.
— А что? — Лайза обезоруживающе улыбнулась. — Ответственность делает мужчину сильнее. Это относится и к боксерам, и к директорам алюминиевых комбинатов.
— Сейчас нам представится прекрасная возможность лишний раз в этом убедиться, — немного язвительно заметил Белов. — Ты готова выслушать, что думают русские мужики о женском вопросе?
Лайза только усмехнулась в ответ. На площади постепенно стал собираться народ. Сначала — в маленькие разрозненные кучки, но потом, когда закончился обед у рабочих горячих цехов, люди повалили такой дружной гурьбой, что Белов не мог сдержать удивленного возгласа:
— Вот это да! Динамики работают? — спросил он у Витька.
— А хрен ли им сделается, шеф! — отозвался тот, но увидел укоризненный взгляд Белова и доложишь по форме: — Работают, Александр Николаевич.
Можно начинать.
— Ну что ж? С богом!
Белов, Лайза, Степанцов и члены профсоюзного комитета поднялись на балкон, тянувшийся вдоль всего второго этажа здания заводоуправления. Белов поприветствовал и поблагодарил всех собравшихся. Затем он вкратце рассказал о проделанной за последнее время работе. Упомянул и о спортивной школе. Подозвал Сергея и вручил ему микрофон.
За все время короткой речи Степанцова не покидало ощущение, что он смотрит в глаза людям, от которых, в конечном счете, зависит и судьба спортшколы «Гладиаторъ», и всего комбината. Сергей просил их поддержать Белова в его стремлении организовать городскую жизнь по-новому. Он говорил, что не все богачи-олигархи только и делают, что сосут кровь из народа, что талантливые предприниматели такое же достояние России, как великие спортсмены, ученые или полководцы. Он говорил все это искренне, и рабочие это почувствовали. А главное — у него было лицо человека, который так и не научился врать.
Когда Сергей закончил, половина площади взорвалась криками и аплодисментами. Он подумал, еще совсем недавно эти люди, наверное, со злобой говорили бы, что руководство таким образом отмывает украденные у народа деньги. А сейчас все понимают, что Белов действует в их интересах. Люди устали от того, что их постоянно обманывают. Им хочется верить во что-то хорошее. А Белов не врет. Сергей поднял в приветственном жесте руки и тоже стал хлопать, адресуя свои аплодисменты собравшимся. Когда хлопки стихли, Белов снова подошел к микрофону.
— А сейчас перед вами выступит Елизавета Донахью. В свое время она оказала большую помощь, комбинату и теперь хочет выступить с новым предложением, которое, надеюсь, пойдет нам всем на пользу.
Лайза приосанилась. Она выступила вперед, очаровательно улыбнулась и помахала всем рукой.
— Добрый день! — сказала она. — Я благодарна вам за доверие. За то, что согласились выслушать меня. Мне очень приятно находиться среди вас,
в обществе сильных мужчин, рядом с которыми любая женщина будет чувствовать себя защищенной.
Белов не верил своим ушам. Сначала у Сереги прорезался талант оратора, а теперь и Лайзы! Неужели это входит в обязательный набор добродетелей манхэттенской леди? Люди на площади притихли и внимательно слушали. Никаких смешков и неодобрительных реплик.
— Вы сделали очень многое, — продолжала Лайза. — Вы сами, день за днем, строите свою жизнь. Новую жизнь. и у вас это здорово получается.
Достойно. Красиво, По-мужски! — она потрясла сжатым кулачком. — В. первый раз я была в Красносибирске два с половиной года назад и должна отметить, что за такой короткий срок очень многое изменилось. Угрюмых лиц на улицах стало меньше, а улыбок — больше. Мужчины ходят в спортзал, в бассейн, следят за своим здоровьем. Это прекрасно] Разве можно не любить подтянутого, стройного, спортивного мужчину? Конечно, нет. Поверьте, это я вам, как женщина, говорю.
Ответом ей был легкий гул одобрения. Белов отметил про себя одну странность — он не ощущал неприязни по отношению к Лайзе. Ее слушали внимательно и даже — с интересом.
— Мужчины, дорогие мои! — Лайза распалялась буквально с каждой минутой. — Вы — молодые, сильные, красивые. Разве вы не хотите, чтобы рядом с вами были такие же женщины? Не сомневаюсь, что хотите. А что для этого нужно? Что нам, женщинам, нужно? Не так ужи много — вашу любовь и заботу. Я хочу…
Белов обводил взглядом все четыре тысячи рабочих и видел, как люди кивают Лайзиным речам. Она говорила очень убедительно. Приятный тембр голоса и правильно рассчитанные интонации завораживали. Казалось, вздумай она заявить, что дважды два — пять, и все поверят.