Тень победы
Шрифт:
Один из них, лысый, с объемистым черепом классической формы, здорово смахивал на певца Розенбаума, только без кофра с гитарой. Второй, с простым русским лицом, глазел на заокеанские чудеса как деревенский увалень, впервые попавший в большой город. Он довольно заметно прихрамывал на одну ногу. Третий старался не привлекать к себе внимания, но, увидев его, забыть уже было невозможно. Мощная статная фигура, короткий, с проседью, ежик
стриженых волос, сильные руки, загорелое лицо старого вояки, на котором выделялся белый шрам… Панчер, у которого всегда есть шанс. Дмитрий Андреевич
— Лайза, — тихо сказал Белов. — Никогда ничего не бойся. Нас не выбить из седла. Никому!
Частично, успокоенная Лайза прижалась к нему плечом. Так ей было спокойнее.
Черный лимузин уносил Буцаева обратно в город. Ему и в голову не пришло следить за боксером и Беловым. Уже одно то, что они прилетели вместе, говорило о том, что они и в дальнейшем будут действовать вместе. А какой смысл следить за боксером, если с этой задачей гораздо лучше справятся пресса и телевидение? Нет, он думал совсем о другом: о том, как уничтожить Белова.
С одной стороны, Роман Остапович понимал, что этого ухаря голыми руками не возьмешь. У него было предчувствие, что в открытом противостоянии Белов снова окажется сильнее. Этот типу с был первым человеком на его жизненном пути, перед которым-он так позорно спасовал. Буцаев никак не мог взять в толк, почему? Может, Белов его сглазил?
Но, с другой стороны, весь его криминальный опыт подсказывал ему, что на любого молодца можно найти управу. «Все мы смертны и все под Богом ходим», — думал Буцаев.
Нет, Белова надо уничтожить не с помощью грубой силы, а хитростью. Даже не хитростью, а умом! Но вместе с тем сделать это не исподтишка, а громко, даже с грохотом! Дать хороший урок этим зарвавшимся новым русским, которые в последнее время повалили — в Америку обделывать свои темные делишки.
Словом, расправа должна быть показательной, но Роман Остапович при этом останется за кадром, в тени. Как это осуществить технически, Буцаев пока не знал. Выстрел из винтовки с оптикой в данном случае не годился — слишком банально и традиционно для Америки.
Расстрел из автоматов в стиле Коломбо Белые Гетры? Уже ближе к идеалу, но… Клиент должен помучиться перед смертью, умереть в адском пламени в страшных муках. А смерть через расстреляние, как говорили раньше в России, слишком гуманна для такого человека, как Белов. Что же в этом показательного? К тому же — небезопасно. В двадцать первом веке палить в Нью-Йорке из автоматов себе дороже. Полиция тут же оцепит весь район, и кто-нибудь из стрелков обязательно попадется в лапы копов, а уж потом ниточка приведет к Буцаеву.
И пусть официально никто ничего не докажет, Романа Остаповича замучают проверками и инспекциями. За ним установят наблюдение, потом к делу подключится налоговая служба… Словом, кончится спокойная жизнь. Нет, расстрел тоже не годился. Нужно найти другой способ наказания провинившегося. Буцаев лихорадочно метался от варианта мести к другому, но ничего гениального в голову не приходило…
Реваз, сидевший за рулем, опустил перегородку из пуленепробиваемого стекла, отделявшую салон от водителя.
— Босс! — сказал он. — Вы не забыли, что через два дня наступает срок выплаты страховки за автомобили?
Буцаев отмахнулся.
— Отстань! Не до того сейчас! Мне и так… — он осекся, поднял глаза на Реваза. — Что ты сказал?
— Я сказал, что пора выплачивать страховку на следующий год, — несколько испуганно повторил Реваз, и загодя начал оправдываться. — Все-таки лимузины — вещь дорогая, и…
Роман Остапович мгновенно ушел в себя и уже его не слушал. «Лимузин… Страховка…» — завертелось у него в голове, как пластинка…
На выходе с таможенного досмотра Степанцова караулила целая толпа репортеров. Все случилось так быстро, что никто и опомниться не успел. Невесть откуда набежали журналисты с диктофонами; пузатый здоровяк легко вскинул на плечо профессиональный «Бетакам» и включил яркую лампу подсветки; дикторы спортивных каналов, модно одетые и с безупречной стрижкой, наперебой тыкали в лицо Сергею микрофонами, напоминавшими противотанковые гранаты в поролоновых чехлах.
Степанцов отвечал на вопросы, такие традиционные и предсказуемые, что ему даже не приходилось задумываться над ответами. Белов и Лайза не успели вовремя увернуться, и теперь их тоже осаждала пишущая и снимающая братия.
Саша старался отделаться общими фразами, а Лайза, как человек, гораздо лучше знающий американскую специфику, тут же завела разговор о благотворительности; в частности, о спортшколе «Гладиатор», открытой по инициативе директора Красносибирского комбината, и о том, что Степанцов в ней преподает. Тут уж не было смысла скрываться, Белову пришлось признать, что он и есть тот самый спонсор спортивных учреждений из далекой заснеженной Сибири.
Камеры мгновенно повернулись к нему. В Америке очень любят слова спонсор, меценат и филантроп. Улыбающееся лицо смущенного Белова показали в новостных выпусках два общенациональных канала и четырнадцать кабельных. Импровизированная пресс-конференция продолжалась почти полчаса. Ватсон, Витек и Шмидт не стали дожидаться ее окончания. Они сели в такси и отправились в гостиницу, номера в которой были забронированы заранее — еще по факсу из Москвы…
Вся беловская команда поселилась в «Хилтоне». Саша с Лайзой и боксер с Ватсоном расположились в номерах по соседству. Витек и Шмидт жили на том же этаже напротив. Первым делом Белов купил всей компании американские мобильные телефоны. Российские не годились — в Штатах действовал другой стандарт GSM. К телефонам добавили гарнитуру: наушник и небольшой микрофон. Таким образом, без особенных затрат они получили возможность поддерживать постоянную связь между собой.
По мысли Белова, никто не должен был знать, что Шмидт, Витек и Ватсон имеют к нему отношение. Саша заперся в своем номере, попросил Лайзу уйти в соседнюю комнату и его не беспокоить, а сам набрал номер Дмитрия. Следовало наметить план дальнейших действий. Бывший шеф безопасности Бригады был настроен агрессивно и решительно; он советовал Белову не дожидаться нападения, а нанести упреждающий удар. «Нет человека — нет проблемы», — приводил он в качестве аргумента бессмертную фразу товарища Сталина.