Тень правителей
Шрифт:
**Примерно восемь часов, сэр! (анг.)
– Есть, – раздался слабый голос.
Ставрогин дёрнул дверцу контейнера. Та, естественно, была наглухо запломбирована.
– Подожди. На помощь позову! – крикнул он и побежал в боцманскую.
Когда вскрыли дверь контейнера и оттуда выбрался грязный измождённый парень с кровоподтеком на голове, Ставрогин не сдержался:
– Это ещё что за Маугли?!
– Я не Маугли! – тяжело дыша, сказал парень. – Я – Эстерман!
И боком сполз на палубу.
– , – сказал косматый грек, боцман Комадидис. – , ! !*
Яков
Женщина в белом халате измерила Якову пульс и сказала что-то на незнакомом языке стоявшему рядом мужчине.
– !** – сказал мужчина и обратился к Якову:
– Ну, давай знакомиться, изменник Родины. Я Илья Ефимович Ставрогин, ты у меня дома.
– А почему я изменник? – спросил Яков.
– Потому что ты умудрился без спроса перейти государственную границу, – сказал Ставрогин. – Эстерман, как тебя дальше…
– Яков Исаакович, – сказал Яков. – Мне с девушкой очень нужно было увидеться.
* Чего народ только не делает, чтобы в Израиль попасть. К доктору его, живо! А то еще помрет! (гр.)
**Я понял! (гр.)
– , , – сказала женщина в белом
халате. – . . .*
– , – ответил Ставрогин. – , , !**
– А где моя одежда? – спросил Яков. – Мне идти надо.
– Далеко собрался? – спросил Ставрогин.
– Мне Жемку найти надо, – сказал Яков. – Спасибо за помощь, я пойду.
– Жемка это, я так понимаю, девушка, – сказал Ставрогин. – Тяжёлый случай. Организм тебе поправят быстро, а вот с головой будет труднее. Яков Исаакович, вы в Греции, в Афинах, без паспорта, на нелегальном положении. Ничего не настораживает?
– А где Жемка? – спросил Яков.
– Мне, пожалуй, стоит выпить, – сказал Ставрогин. – , . !***
Так Яков спал и ел, ел и спал, спал и ел. Через несколько дней его посетила высокая красивая девушка с несколько шальными глазами.
– Привет! – сказала она. – Я – Афина.
– Смешно, – сказал Яков. – В Афинах ко мне пришла Афина.
– Да ты почти поэт, – рассмеялась девушка. – Рассказывай, кого ты так неистово ищешь.
Примерно через три недели Ставрогин и Афина повезли его показывать город. Они поднялись на Парфенон, Яков смотрел на прозрачные воды залива, где греки когда-то насмерть сцепились с персами. Он уже не видел в каждом встречном образе лица Жемки, лекарства и время сделали своё дело. В его жизни начинался новый поворот, и Ставрогину просто предстояло озвучить его, лаконично и без эмоций, как полагается настоящему миллионеру.
* Если я правильно уловила интонацию, он заговорил о женщине. Значит, точно всё в порядке. Хорошее питание и покой. Через неделю будет как новенький. (гр.)
**Молодой крепкий организм! Не волнуйтесь, доктор, все сделаем в лучшем виде. (гр.)
***Доктор, дайте ему снотворное, он пока не адекватный. (гр.)
– Тебя
– А второй вариант? – спросил Яков.
– Второй вариант тоже не идеален, – сказал Ставрогин. – Твоя фамилия и твоя внешность позволяют получить израильский паспорт. Я поговорил с нужными людьми, лишних вопросов задавать не будут. Репатриантов из Союза сейчас много, еврей, говорящий по-русски, никого не удивит. Работать будешь моим помощником, людей, которых навязывают из Москвы, мне, по понятным причинам, не хочется брать.
– Девушку твою будем искать, – сказала Афина, – Хотя я не представляю как. Проще, наверное, найти иголку в стоге навоза.
– Сена, – сказал Ставрогин. – Радость моя, я же подарил тебе сборник русских поговорок.
– Какая разница! – нервно сказала Афина. У неё начиналось. – Я устала. Поехали.
На обратном пути, в машине, Яков спросил: «Я могу написать родителям?»
– Слишком рискованно! – ответил Ставрогин, взглянул на быстро мрачневшую жену и скомандовал водителю: « »*. – Тебя вычислят, козлы в контрразведке сочинят невероятную легенду, что ты утащил за кордон страшную военную тайну. Мне придётся тебя отдать. Поэтому никаких контактов с тем миром, судьбу не стоит испытывать слишком часто…
Яков посмотрел на залитое дождём парижское предместье и допил остатки кальвадоса. Через полчаса прибудем. Он увлёкся в последнее время романами Ремарка и был почти счастлив, что упросил Ставрогина отпустить его на неделю в ненастный позднеосенний Париж.
– Ладно, поезжай! – сказал Ставрогин. – В конце концов, это твой первый отпуск за десять лет. Звони каждый вечер, на всякий случай.
Эти десять лет были были насыщены кипучей деятельностью, «Совкомфлот» в лучших традициях папы Василакиса, балансировал на грани рискованных операций, провозя оружие повстанцам Сомали и Никарагуа, товары на Кубу в обход блокады и выполняя множество деликатных поручений противоборствующих сторон. Пьяный в дребадан Ставрогин как-то сказал ему: «Я удобный переходный мостик в океане «холодной войны». Только на моих пароходах заклятые враги могут мирно выпить по чарке и обменяться дарами».
*Езжай быстрее! (гр.)
Тяжкий крест Афины невыносимо давил на плечи Ставрогина и он готов был очертя голову отправляться на встречу с любыми головорезами. А Яков, как верный оруженосец, сопровождал его. Он привык к качке, он полюбил морские просторы, его совсем не удивляла канонада, сопровождавшая чуткий сон на стоянках в забытых богом туземных портах. Он не пристрастился к алкоголю как Ставрогин и не запоминал имена портовых шлюх, с которыми его заботливо знакомил шеф. Он жил, сам не понимая в ожидании чего и засыпая в объятиях очередной малайки или креолки, бормотал как заклинание: Жемка!