Тень правителей
Шрифт:
– Нет. Навсегда.
– Так… Слушай, сейчас полвосьмого утра. Ты же знаешь, не моё время. Давай поговорим вечером. Сядем в кофейне возле Патриарших и обсудим всё.
– Да, конечно…
Он прилетел
Старик в белой хламиде катился на велосипеде прямо по морю.
– Ты узнаешь себя? – спросил старик.
Он молчал. Через некоторое время произнёс:
– Как там мои предшественники?
– По-разному, – уклончиво ответил старик. – Некоторые жалуются, но в целом всё нормально.
– У вас там что, можно жаловаться? – спросил он.
– Можно. Бывает, даже скандалят. Человеку трудно примириться с тем, что он умер, – старик звонко рассмеялся.
– А я? Я тоже буду жаловаться? – Его голос предательски задрожал.
– А ты разве умер? – Старик внимательно посмотрел на него.
Он молчал.
– Олух ты царя небесного! – снова засмеялся старик, сел на велосипед и покатил прочь по водной глади.
Он сидел в таверне
Эразм стоит на лестнице и развешивает новогодние шары:
– Сегодня хорошо почитать Лукреция Кара, – с высоты он декламирует Никодиму:
Рода Энеева мать, людей и бессмертных услада,
О, благая Венера! Под небом скользящих созвездий…
Левон и Ребекка увлечённо играют в нарды, жестикулируя и иногда ругаясь.
Тофуи переворачивает на камне селедку.
– Хорошая селёдка, жирная! – приговаривает он. – Дочка прислала в подарок. У меня дочка не такая, как эти клоуны. Она – настоящая мэм!
Лица, слова, обрывки песен кочегара сливались в одной вспышке, лилипуты с экрана вещали о верном выборе народов единой страны, то поодиночке, но увереннее в тандеме. Его прежняя жизнь уплывала навсегда, наполняя ветром паруса. Он провожал её, не подняв платка. Афина Паллада вступила на небосвод, строго посмотрела на него и вновь качнула весы.
Он сказал:
Дай себе имя.
И не называй больше вещи своими именами.
У них есть свои.