Тень Пса
Шрифт:
— Ну, как можно не поня… — начала было Эвелина, но я остановил её, преградив дорогу рукой.
— Стоп, — прошептал я.
Так получилась, что моя ладонь упёрлась Эвелине в грудь. Она опустила возмущённый взгляд:
— Я вообще-то замужем, деверь мой заблудший.
Прозвучало это слабо и вообще глупо, учитывая, что замужем она только «теоретически». Но попробуй переспорь жрицу — её таким проповедям и беседам с детства обучают.
Я прижал палец к губам, рассматривая слабую тень впереди. Перехватив
— Да, это помойник, — расслабленно сказал Хромой.
Я остановился, присмотревшись. А ведь точно… Надо же, какое острое зрение у мелкого.
Зомби-наркоман стоял как раз в луже, где в воде слабо отсвечивал пирус. Замерев как истукан, помойник не сводил взгляда с камушка, и красные отсветы в его остекленевших глазах даже немного пугали. Сейчас как повернётся, улыбнётся дьявольской улыбкой…
Я выпрямился, отошёл от стены. Так-то неудивительно, что тут нашёлся помойник — их сюда десятки спустились. По крайней мере, целая толпа прошла в соседние туннели, откуда не выбегали «угольки».
— И что он делает? — я поскрёб подбородок рукоятью ножа.
Хромой пожал плечами. Надо отдать должное пацану, он не испугался, а даже на всякий случай выхватил свой обломок ножа.
— Я не знаю. Наверное, думает, что надо поднять этот камушек.
От меня не укрылось, что другая рука Хромого потянулась к пояснице, но тут же отдёрнулась обратно. Рваная и поношенная куртка у парня закрывала пояс, и я так и не увидел, к чему он так судорожно потянулся.
Зато, кажется, я начал подозревать, куда запропастился мой оракульский пистолет.
Эвелина вырвала меня из раздумий:
— Или этот заблудший ждёт, когда пирус рассыплется в порошок, — предположила она, — Правда, я даже не знаю, как появляется «порошок счастья». Знаю только, что его тоже выплёвывает Вертун.
Мы обошли лужу, в которой помойник так и стоял, уставившись в воду. Он ни разу не шелохнулся, хотя мы производили достаточно шума.
— Помни, привратник, что нам не их надо бояться.
Я, последний раз оглянувшись на зомби, повернулся к Эвелине.
— Ты говоришь про Пульсары?
— Ага, — она кивнула, — Они тут особые.
— Ты говорила, что блуждающие…
— И это тоже. Что ты знаешь про Вертуны, привратник?
Я пропустил «привратника» мимо ушей, решив не спорить, и ответил:
— Ну, Вертуны, они на земле. Шумят. Я видел их, закрытые бетонными саркофагами.
— Неплохо, — Эвелина кивнула, — Значит, ты их слышишь.
— А я тоже, — скромно добавил Хромой, — Они гудят, как ветер в небе.
Мы оба обернулись на пацана, и спустя пару секунд чернолунница добавила:
— Однозначно я определю тебя алтарником к отцу Афанасию. Быть может, племянник мой дорогой, из тебя выйдет хороший служитель Чёрной Луны.
Она ласково взъерошила пацану волосы, но тот только вздрогнул. Несмотря на симпатию к Избраннице, мальчишка до сих пор был уверен, что в Церкви Чёрной Луны обитают людоеды.
Я усмехнулся, услышав обращение «племянник». Получалось, по вере чернолунницы, все вокруг — это братья и дети братьев Последнего Привратника, её будущего мужа.
— Вертуны — это врата в другой мир, именно оттуда и рвутся к нам эти «угольки», «снежки» и другие исчадия. Пробоина в небе — это тоже врата, только огромные и постоянные. И она связана с Вертунами на земле.
Чернолунница увлеклась, повторяя мне примерно то же, что я слышал в Маловратской академии. Мол, в основном Вертуны бывают маленькие, их называют Карликами. Бывают большие Ординары — их на земле гораздо меньше, но это и хорошо, потому как они гораздо опаснее.
— А Гиганты? — спросил я.
— Гиганты… — задумчиво отозвалась Эвелина, — Они возникают лишь на миг, вырастая из Карликов, но приносят огромные разрушения. Так было в Магославском крае двадцать лет назад, когда…
— Знаю, — прервал я, — Борзовы исчезли, Великий Лунный Род.
Эвелина поморщилась, недовольная тем, что я перебил. Потом продолжила о том, что Вертуны подвержены влиянию Лун, и поэтому каждый имеет свою стихию.
— В Красногории в основном Красные Вертуны. Это огонь. Есть, конечно, стихии земли, воды и воздуха, но это редкость.
— Мы говорили о Пульсарах, — напомнил я.
— Невидимые Вертуны оракулов, — кивнула Эвелина, — Обычные Безлунные и маги материи не чувствуют их. Но именно Пульсары дают оракулам силу мысли, напитывая четвёртую чакру, и позволяют чувствовать… кхм… Иных.
Она на миг стрельнула по мне глазками, сделав особый акцент на слове «Иных». Да уж, проницательная особа — она явно догадалась, что со мной не всё ладно. Радовало только, что реакция чернолунницы довольно спокойная, а значит, у неё свои планы на меня.
В этот момент моего слуха коснулось тонкое, едва слышное гудение, и я снова остановился, подняв руку.
Эвелина нервно вскинула посох, будто он мог защитить от невидимых Пульсаров. Хромой выставил лезвие, тоже испуганно прислушиваясь и бегая глазами по стенам.
— Что не так с Пульсарами под Межедаром? — прошептал я, прислушиваясь.
Впереди и вправду, как выразился мальчишка, гудел ветер, будто сквозняк гулял по туннелю. Вот только воздух был неподвижен…
Как по мне, этот звук был больше похож на гудение трансформатора. Но что с мальчишки взять, в этом мире до трансформаторов ещё не додумались. Да и додумаются ли, с их то магией?
— Пульсары обычно двигаются очень медленно, почти стоят на месте, — послышался тихий ответ Эвелины, — И они не причиняют вреда ни Безлунным, ни магам. Но только не здесь.