Тень Пса
Шрифт:
«Это всё ложь, Иной. Нас — Легион, и мы живём!»
— Уходи, — процедил я сквозь зубы.
В ответ лишь хохот.
«Так это не делается, Иной!»
Я снова попытался вытащить Василия. Нет, хоть песок и перетекал, будто ноги парня сейчас вот-вот вылезут, но пустыня держала крепко, не желала отпускать.
Воды… Воды ему надо дать. В бессилии я закрутил головой, понимая, что здесь никакой влаги на тысячи километров.
Где-то вдалеке мне показалось
Я чуть не зарычал от злости. Тоже мне, богиня… Мне не знаки нужны, а вода!
Парень в моих руках начал снова обмякать, погружаться в песок. Я стал упираться, чтобы вытащить его, но тут Эвелина впилась в мои губы, как вампир. Я отдёрнул голову, но вдруг чуть не упал назад, потому что Василий резко вылез сразу до колен.
— Вася, — бессильно прошептал я, понимая, что парень едва дышит.
«Дался тебе этот слабак. Боишься, тело умрёт? Найдём другое, так можно жить тысячи лет, Иной».
Я стиснул зубы, осознавая, что или кто именно убивает хозяина тела. Вот же жжёный псарь, мне ведь и злиться-то нельзя!
Едва накатывала ярость, как на моих глазах кожа Василия покрывалась трещинками, он будто пересыхал на глазах.
Так, надо просыпаться. Всё, Незримая или кто ты там, я понял намёки, давайте уже, вытаскивайте отсюда!
«Не надо бороться, Иной. Хочешь, я дам тебе силу, но не буду забирать разум и волю?»
— Да пошёл ты, — огрызнулся я, продолжая тащить Василия под мышки.
Мои ноги тоже погружались в песок, но я-то их спокойно мог вытянуть. А вот парня затягивало…
Один раз я уже согласился на силу Одержимого. И теперь можно было наглядно увидеть, к чему это привело.
Надо было быть совсем тормозом, чтобы не сложить весь паззл. И наличие здесь, в моём видении, Избранницы уже не казалось случайностью.
— Эвелина! — я обернулся, уставившись в её чёрные, бездонные глаза, — Вытаскивай…
Твою мать, как же она красива. Просто чертовски хороша! У меня такого не было с академических времён, когда первая любовь полностью захватывает всё естество, и от одной мысли о поцелуе перехватывает дыхание.
Вот и сейчас дышать стало трудно, сердце истошно забилось в груди. Я ужасно хотел её, прямо здесь и сейчас, и жадно вглядывался в её глаза, щёки, блестящие губы.
Жаль, отпустить Василия нельзя, уж я бы тогда…
— Сейчас, деверь мой дорогой, — с улыбкой прокричала она, но до меня долетел лишь шёпот.
На лбу Избранницы проступил пот, её волосы уже не развевались, а липли к мокрым щекам. Ноги Эвелины тоже стали погружаться в песок, и меня на миг охватил страх.
Вашу псину, что происходит?!
Едва я испугался, как Василий в моих руках упал в грунт сразу на полметра, и Эвелина погрузилась ещё. Она улыбнулась, покачала головой, намекая, что бояться нельзя.
«Иной,
Тут он был прав. В первые минуты я никого не знал, а теперь тут, в пустыне, меня страшила судьба уже двоих.
«Без них ты сильнее!»
Меня вдруг осенило:
— Спасибо, пёс ты толчковый…
«Что?»
Я закрыл глаза, прислушиваясь к себе. Тим, ты ведь забыл главное…
«Так уже намного лучше, Иной. В сраную Пробоину всё это! Тут только мы с тобой, и никаких чернолунных шлюх…»
Все эти Пробоины, Луны, Вертуны… Иные, Одержимые… Это всё хорошо. А сексуальные Избранницы — это вообще замечательно.
Но ты же псионик Свободной Федерации. На твоё обучение, чушка ты драная, потратили миллионы рублей, чтоб элитный снайпер всегда мог нажать на курок, что бы с ним не творили.
В нашем современном веке, когда война уже была не только на земле и в космосе, но и в головах, решало умение отличить реальность от иллюзии. Ведь учебные виртуалы созданы не только для того, чтобы развить способности псионика в предельных для организма ситуациях.
Учебная иллюзия помогает понять, псарь ты недоделанный, когда на тебя воздействует вражеский псионик. Она учит тебя отличать твои собственные решения от внушения.
Тим, ты знатный балбес…
«Да, Иной, я слегка недооценил тебя».
С улыбкой, чувствуя полное внутреннее отрешение, я втянул воздух. Песок, пыль, жара… Здесь не только пустыня.
Запах костра едва коснулся моих ноздрей, но я сразу же зацепился за него. Что там ещё?
Жареное мясо? В животе заурчало, и это естественное брюзжание голодного организма резко выбросило меня в реальность, заставив распахнуть глаза.
— О-ох, — простонал я, вновь ощущая своё побитое и голодное тело.
С одной стороны небосвода было ещё темно, но рассвет вступал в свои права. Правда, взволнованное лицо отца Афанасия, занимающее большую часть моего обзора, мешало рассматривать небо.
— Ах, Предтеча, — священник откинулся на пятую точку, едва не сев в костёр, и закрутил рукой вокруг лица, осеняя себя знамениями, — Хвала Незримой, ты выбрался!
От меня не укрылось, что священник быстро спрятал за пазуху сверкнувшее лезвие. Грёбанные чернолунники, опять они туда же!
Я резко повернул голову, морщась от боли, и обнаружил, что лежу на груди Эвелины. Та, откинувшись на какой-то солдатский свёрток, беззастенчиво посапывала, положив руки мне на голову.
— Эвелина ещё не совсем восстановилась после ночного испытания, — старик беспокойно положил руку на лоб девушке, — Но слава Незримой, что ты оказался крепким орешком, одна бы она не справилась.