Тень Уробороса.Фарс
Шрифт:
— Могу я увидеть эти материалы, мистер Вейнфлетт?
— О! Конечно! Мы уже сделали нужное количество копий…
Хитрая уловка-дополнение. «Сделали нужное количество копий»… С видом «как ни в чем не бывало, к слову пришлось»…
— Мне принести их сейчас, офицер?
Я потер полированную поверхность выполненного под дерево стола. От моего пальца на ней остался блестящий след, и я несколько раз «перечеркнул» его.
— Нет. С вашего позволения, у меня к вам еще несколько вопросов…
Вейнфлетт хитровато улыбнулся:
— Надо же! Вопросы задают — мне! Когда такое
— Как вы вышли на меня, мистер Вейнфлетт?
— Я? На вас? Но вы же сами позвонили мне!
— Расскажите обстоятельней. Так, как будто у меня выборочная амнезия и я ничего не помню из нашей с вами вчерашней встречи… И, если возможно, помедленнее.
— Это… какой-то новоизобретенный стиль общения в Управлении, капитан?
— Вам затруднительно ответить?
— О! Конечно, нет! Вы позвонили мне днем, после ланча, перед моей поездкой в пресс-центр. Сказали, что у вас имеется эксклюзивная информация для нашей газеты… Мы договорились с вами о встрече. Встретились. Результат вы видели в газете. Вы чем-то недовольны, сэр? Я исказил ваши слова? Мы можем сверить их с первоисточником! Я ведь предложил вам предварительную читку — вы сами отказались… Обычно мы практикуем сверку, но раз такая спешка…
— Значит, я торопился… Угу…
— И все-таки у вас что-то с голосом, капитан. Интонации… А… — он осекся на полуслове.
Я взглянул ему в глаза и прочел там все, что было нужно. Этот парень решил, что у меня проблемы с психоделиками… Отсюда и подозрительная амнезия, и изменение голоса. Интонаций.
— Интонаций, говорите? Вот теперь давайте-ка посмотрим вашу запись, мистер Вейнфлетт! Нет-нет! Не стоит вам выходить отсюда! Лучше позвоните вашим коллегам, и пусть кто-нибудь принесет нам диски сюда…
Видимо, я шокировал журналиста все больше. Опасливо поглядывая на меня, он набрал на своем ретрансляторе чей-то номер и попросил принести диск «24.11.1000.-01».
— Что-то не так, офицер? — спросил он после этих манипуляций.
— Мистер Вейнфлетт, вы должны понять меня правильно. Это расследование.
— Расследование чего?
— Сегодня я увидел вас впервые. Это — раз. У меня нет наркотической зависимости, нет амнезии, я адекватен. Это — два, три, четыре. Я не знаю, с кем вы говорили вчера об абсолютном топливе, но намереваюсь это выяснить. Это — пять. Причем рассчитываю на вашу поддержку… Шесть. Вопросы будут?
Его круглое лицо значительно вытянулось. Мое заявление автоматически тянуло за собой массу служебных неприятностей. Причем для него.
— Этого не может быть. Я видел вас вчера на расстоянии вытянутой руки, как вижу сейчас. За исключением некоторых деталей я смею утверждать, что это были вы…
— За исключением каких деталей?
— Что-то… в интонациях… Почти неуловимо для обычного слуха… Но у меня филологическое образование, а в юности я увлекался музыкой. Знаете, профессиональные музыканты говорили мне такую вещь: свой слух и голос у меня не отработан, но за певцом я повторяю в точности. Причем именно благодаря интонационной окраске и ритмике. Хороший пародист, но никакой певец.
— Как это связано с темой нашего разговора, мистер Вейнфлетт? —
— Вот так и связано. Вчера вы говорили чуть иначе, чем говорите сегодня. Я заметил это с первой же фразы, которую вы произнесли, придя сюда…
— То есть, я был «как бы» другим?
— Грубо говоря, да. Теперь я все больше убеждаюсь в этом…
В этот момент андроид-рассыльный занес Люку диск.
— Давайте посмотрим, — предложил я.
Мы отсмотрели весь материал. На записи я вел себя вполне естественно, движения были моими. И, если не считать интонаций, на которые справедливо указал журналист, там, перед фиксирующей камерой, сидел именно капитан нью-йоркского спецотдела Риккардо Калиостро.
— Видите? — спросил Люк. — Что вы на это скажете?
Я прогнал запись еще раз. И еще. Времени у меня было все меньше, я все чаще поглядывал на часы. Но мне нужно было найти хоть что-то, что можно было считать зацепкой, и указать на это Люку. Мне нужно было опровержение. В остальном я мог отсмотреть диск и на своем рабочем месте.
— Включу медленный просмотр, — сказал я.
От одной и той же информации мы устали, как черти. Люк уже просто тупо пялился на голопроекцию, я еще приглядывался. И мои усилия были вознаграждены.
— Смотрите! — я показал на один эпизод в медленном воспроизведении; Люк покачал головой, и я повторил операцию — со зрением у него дела были куда хуже, чем со слухом…
В нужный момент я ткнул пальцем в изображение, где рука моего двойника двинулась вперед, потом по той же траектории — назад, затем снова вперед, абсолютно так же. Это заняло какие-то доли секунды.
— Глюк программы! — пояснил я.
— О! Никак не может быть! Моя камера совершенно новая, программы здесь ни разу не сбоили!
Я отмахнулся:
— Глюк программы «глюка», — пояснил я. — Уплотненной интерактивной голограммы, если так проще. Еще ее называют «фикшен-голограмма». Вы вчера беседовали с призраком, мистер Вейнфлетт, и вот вам доказательство. Впрочем, если вы еще не верите, я могу взять этот ДНИ на экспертизу и пришлю вам заключение…
— Я вам доверяю, офицер, но моему руководству, конечно, понадобится заключение экспертизы. Какие дальнейшие шаги вы предполагаете сделать, мистер Калиостро? Уф, нас всех просто капитально накололи! — он вздохнул, уже предчувствуя взбучку от начальства.
— Хоть теперь это и мало поможет, но будет лучше, если вы разместите в своей газете опровержение. Звучать, конечно, это будет странно, не спорю…
Мы с журналистом нервно рассмеялись, и Вейнфлетт продиктовал:
— «Капитан нью-йоркского спецотдела Риккардо Калиостро никогда не приходил к Люку Вейнфлетту в пресс-центр Детройта и никогда не давал тому интервью об атомиевом топливе, о проекте нового вида космического судна на Европе, о происшествии в инкубаторе и прочих секретных вещах. Дополнительная информация об атомии, детройтском инкубаторе и прочих секретных вещах размещена в ГК на сайте таком-то. Благодарим за внимание»… Не знаю, быть может, в напечатанном виде подобное будет смотреться не так идиотски?