Тени безумия
Шрифт:
Безумец перестал скрывать свое безумие – именно это видел Уолт, встречаясь со взглядом Тиратуса. Он помнил этот взгляд. Когда-то так смотрел на боевого мага безумный бог-упырь, собираясь покончить с Магистром, а потом и со всем миром.
– Нехорошо, Ракура, совсем нехорошо. – Тиратус любовался посохом, изредка поглядывая на склонившегося перед ним боевого мага. – А ведь я знал, что с вами что-то не так. Два незаконных Перехода, и оба каким-то образом связаны с вашей персоной. Знаете, я не хочу ждать третьего раза, чтобы убедиться в закономерности. Ну не верю я в совпадения.
– Уходите отсюда…
Хлесткий удар. Кровь потекла из носа. Его не собирались слушать. Конклавовские риттеры известны дружеской сплоченностью, а Уолт сразил двух из них. Ясунари, правда, превратил в блины еще больше конклавовцев, но опять же отомстить Номену рунным рыцарям не легче, чем победить бога войны в Безначальном Безначалье Безначальности. А вот выместить злость на Магистре – это не проблема.
Иукена ждет. Упыри не проявят себя, пока не покажутся жрецы Госпожи Мертвых. Правильно. Уолт сам выжидал бы удобного момента и не стал бы кидаться сломя голову в драку. Анализ, выработка стратегии, атака – так его учили и так он сам обучает «василисков». А еще он их учит действовать по обстоятельствам, когда нет времени на расчеты, когда верным подспорьем практике служит интуиция – вот как сейчас. И чутье боевого мага подсказывало Уолту ждать и не вмешиваться в течение событий.
Боевой маг хорошо понимал, почему интуиция так говорит. Он отлично запомнил послание шрайя.
И все же он не мог позволить ни в чем не повинным бойцам сложить свои головы из-за глупости командира.
– Шрайя! – отчаянно крикнул Уолт. Тиратус оторвался от посоха, в пылающих ненавистью и безумием глазах промелькнул интерес. Обеспокоенно шевельнулись риттеры, поглядывая по сторонам. Мало кто в Равалоне не знал прозвища лучших наемных убийц.
– Шрайя? Вы сказали – шрайя, Ракура? – Конклавовец растянул губы в хищной улыбке, стал еще больше похож на хорька. – Хотите сказать, вы встречаетесь здесь со слугами Печальной Жрицы? Они недавно прибыли в Мирту?
По странной иронии богов Янис ни в чем не ошибся, только конклавовец явно не сознавал всей серьезности своих слов. Издевательская насмешка сквозила в словах эгидовского наблюдателя. Он не верил Уолту.
– А почему именно шрайя, Ракура? Почему не, скажем, кто-то из Архонтов? Или, допустим, небожитель инкогнито? Почему вдруг наемные убийцы? Решили от кого-то избавиться чужими руками? Или думаете, что я и мои рыцари, услышав о страшных и ужасных жрецах Госпожи Мертвых, испугаемся и убежим, точно крестьяне при виде призрака? Да будет вам, Ракура! Неужели вы правда думаете обмануть меня столь нелепой ложью?
– Я не лгу, – упрямо повторил Уолт. Широкоплечий сержант пока не проявлял намерений прервать речь боевого мага, и Ракура поспешно добавил:
– Я понимаю, как это звучит, но вам стоит как можно быстрее уйти как можно дальше. Доводилось слышать о гексаэдре ушебти? Когда он появится, вас уже ничто не спасет. Шрайя никого не пощадят…
Бац!
Янис
Бесполезно. Тиратус не будет его слушать. Он слышит Ракуру, но слушает только свое безумие.
– Хватит, Ракура, – брезгливо сказал конклавовец. – Обман, угрозы. Боевому магу это не к лицу. Как там говорят в Эквилидоре? В бой с открытым забралом? Прекрасные слова. Вам стоит вслушаться в них. Будьте честны со мной, Ракура. Ничего не скрывайте. Не пытайтесь лгать. Правда спасет вас. Правда всегда спасает. Если не тело, то хотя бы душу. Понимаете? Я предлагаю вам спасение. Я спасу вас. Я спрошу, а вы честно ответите. Кто прибыл в Мирту через незаконный портал?
Уолт сплюнул кровью, мрачно глянул на Тиратуса. Конклавовец огорченно вздохнул.
– Ракура, я терпеливый смертный, но мое терпение не безгранично. Не стоит его испытывать, здесь вам не учебный зал и не тренировочный полигон. Не думайте, что вам удастся отмолчаться. Видите ли, должность наблюдателя за межпространственными перемещениями – лишь одна из моих профессий. Есть и вторая. Не менее важная. Я бы даже сказал – намного, намного более важная.
Тиратус… Нет, безумие Тиратуса приблизилось к Уолту, взяло его за подбородок и оскалилось.
– Цель «Эгиды» – обнаружить черную или запретную магию и представить доказательства ее использования. Обнаружить, так сказать, дефекты. Дефекты волшебников и обычных смертных, обратившихся к незаконному чародейству. И я хорошо умею их находить. Но найти – это еще полдела. Есть разница между внутренним и внешним, и дефекты редко когда показывают себя во внешнем. Они любят внутреннее, они скрываются во внутреннем, как нечисть прячется в норе. Вывести дефекты наружу, выкурить нечисть – о, я умею это делать. Очень хорошо умею.
Интуиция вопила об опасности. Все чувства Уолта орали об опасности. Молчали только предыдущие – но они и будут молчать.
Не будь он ограничен рамками плана, не будь ночного ритуала, ограничившего движение эфира по Локусам Души ради одного-единственного заклинания, Уолт сейчас рвал бы цепи и раскидывал риттеров. В конце концов, инициирование на оперирование субпространствами ауры боевые маги проходят не для пары предложений в будущем жизнеописании, а вот как раз для таких случаев, когда магия скована или подавлена.
Безумие Тиратуса не собиралось оставлять Магистра в живых. Боевой маг нужен был эгидовскому наблюдателю лишь для мести и оправдания своих действий в риокане перед вышестоящими чинами. Но для первого больше, чем для второго. Вдобавок к тому мертвец не скажет, что признание из него выбили силой.
– Хочу, чтобы вы поняли, Ракура. – Конклавовец воткнул посох в землю, снял латную перчатку с левой руки. На мизинце сверкнуло кольцо с ониксом. Сняв кольцо, Тиратус поднес его к лицу Уолта, позволив хорошо разглядеть камень. Среди черно-белых узоров выделялась фиолетовая прожилка, хорошо видимая, хотя находилась она глубоко внутри оникса.