Тени школы Кейбл

Гиббс Эбигейл

Испуганный крик, который сорвался с моих губ, был заглушен грохотом чего-то обрушившегося на пол, что сопровождалось недовольным бормотанием. А дальше я слышала только звук ударявшегося о стену тела, снова и снова.

На них не было одежды. Ее голова не отрывалась от бледной стены, зато спина выгибалась перед каждым следующим стоном, а глаза то открывались, то снова закрывались… Я отшатнулась, но ноги мои словно окаменели, когда она на несколько секунд задержала свой взгляд на двери. Губы ее растянулись в улыбке, а потом округлились, и она сползла вниз, когда Каспар отпустил ее. Но его для меня не было, я видела

сквозь него — наша с ней связь сделала его прозрачным, и по мне разлилась ее удовлетворенность, словно первый глоток свежего воздуха после недели, проведенной в подземелье в темных глубинах моего и ее сознания.

— Красиво, не правда ли, герцогиня?

Я хотела закричать, но на моем плече лежала чья-то тяжелая рука. Рассудок говорил мне, что надо бежать, но, попытавшись сделать шаг назад, я натолкнулась на чью-то ногу.

— И зачем такой сладкой девушке, как ты, подсматривать за другими? Вот уж не думал, что тебе такое нравится.

— Пусти меня, Феликс, — огрызнулась я шепотом, и без­успешно попыталась сбросить его руку. — И не называй меня «сладкой».

Его рука сжалась сильнее, и у меня к горлу подступила тошнота. Феликса, одного из друзей Каспара Варна, за глаза называли похотливым придворным. И он был одним из участников Лондонской резни.

— О, мне кажется, ты будешь сладкой на вкус. Может, твой принц позволит мне попробовать.

Он не станет меня кусать, правда ведь? Он не осмелится!

Но мне не нравился его тон и тот факт, что я не могла развернуться к нему лицом. Я подняла руку и попыталась разжать его пальцы, но они глубоко впились в мою кожу.

— Дома в Варнли мы, Леди Героиня, играем в одну забавную игру. Может быть, ты о ней слышала? Называется Кунилин куст.

Я покачала головой, мысленно перебирая заклятия в поисках того, которое позволит мне достаточно надолго его обезвредить, чтобы успеть добежать до охранников. Таких заклятий были сотни, но я не могла вспомнить ни одного — мысли мои снова и снова возвращались к щели в двери и Виолетте, лежавшей на полу в дальнем углу комнаты.

— Нет? Надо будет непременно научить тебя. Тебе очень понравится.

Вспышка зеленого света отскочила от стены и ослепила меня, но звук упавшего на пол тела говорил, что мое связывающее заклятие сработало. Прижимая книгу к груди, словно это были доспехи, я перепрыгнула через дергающегося вампира и побежала. Обернулась я только тогда, когда мне вслед раздался злобный крик. Это был Каспар Варн.

Когда же я снова посмотрела вперед, то увидела Фэллона, ­который стоял в одних штанах от пижамы, и взгляд у него был такой, будто он готов броситься на кого угодно. Он двинулся вперед, и, когда я подбежала, чтобы схватить его за руку, меня оттолкнул его щит. Я упала в кресло, снова вскочила, оставив книгу на полу, и последовала за ним. Он поднял дергавшееся ­тело Феликса, и в ту же минуту зеленые путы вокруг конечностей вампира с огненно-рыжей шевелюрой растаяли. Он тяжело осел в руках принца, но Фэллон схватил его за воротник и прижал к стене.

— Что ты сделал ей? Что ты сделал?

Губы Феликса шевельнулись, но вырвалось из них только всхлипывание, а потом визг, когда Каспар оторвал Фэллона от него и принялся избивать окружавший принца щит толщиной в волос. Оба тяжело дышали. Одетая только в длинную футболку Виолетта безуспешно тянула

своего парня за руку. А мне не оставалось ничего другого, как в ужасе закрыть рот ладонью, когда в дверях появились еще вампиры и попытались разнять их.

— Каспар, Каспар, уймись ты!

Я кричала и звала Фэллона, но он не слушал меня, и мой напуганный голос тонул в море звуков, стонов, жалоб, воплей и визга. Ко всему этому примешивалось тихое урчание Феликса, который хохотал, лежа на полу.

Слезы Виолетты капали на ковер.

— Хватит!

Это простое слово было сказано так резко, что все тут же замерли. Эмоции перестали бушевать во мне, когда два короля неспешно вошли в спальню, куда мы ввалились в пылу драки. У всех, мимо кого они проходили, на лицах появлялось выражение ужаса.

Сильного и высокого Каспара отец отшвырнул на кровать, словно весу в нем было не больше, чем в его младшей сестре, которая вошла вслед за королями.

Другой владыка схватил Фэллона за волосы и поднял с колен так, что тот стоял, ссутулившись и опустив голову в жалком подобии поклона.

А я только смотрела, обхватив руками голову и широко раскрыв глаза.

— Учитывая твое недостаточное понимание политической ситуации, Каспар, ты, возможно, удивишься, но убийство сей­джеанского принца — не самое верное политическое решение.

Каспар, брызгая слюной на пуховое одеяло, прошипел что-то в ответ. Фэллон же своему отцу даже не ответил. Остальные напряженно молчали, и непременно нужно было чем-то разбавить эту повисшую тишину. И только Виолетта выглядела спокойной. Ее лицо снова ничего не выражало, а радужки глаз были серыми, как почти всегда со времени приезда.

— Слова! Слова — великолепное средство. Слова предотвращают войны. Слова позволяют заводить друзей. Слова пред­упреждают драки. Попробуй воспользоваться ими.

Ллириад Атенеа отпустил сына. Он ни разу не повысил голос, но тон его был сдержанным, а руки слегка дрожали, когда он шел к двери.

Король вампиров, не обращая ни малейшего внимания на Виолетту, рявкнул что-то на языке, который я не поняла, и жестом попросил нас с Фэллоном выйти. Закрыв двери прихожей, принц выдохнул и провел рукой по лицу.

— Неистовые они, — заметил он сухо. — Держись от них ­подальше.

Он повернулся на каблуках, а я приоткрыла рот. У меня бешено колотилось сердце, я все еще была в мыслях о том, что нам могло серьезно достаться от его отца.

Фэллон схватил меня за руку, и мы поспешили ко мне, оставив книгу по некромантии на полу. Он держал меня крепко, его мышцы все еще были напряжены, и я не решалась спросить, в порядке ли он, потому что боялась, что он тут же что-то по­дожжет.

Он не отпустил меня в гостиной, а потащил дальше в спальню, где лег набок и уложил меня рядом, прижавшись к моей спине.

Так мы и лежали, вместе вдыхая и выдыхая, пока Фэллон постепенно не успокоился. Прежде чем он заговорил, прошло минут пять, не меньше.

— Что он тебе сделал?

— Ничего, — выдохнула я. — Просто болтал всякие глупости.

Он крепче обнял меня и улегся так, чтобы наши тела полностью прижимались друг к другу.

— Какие глупости?

— Он сказал, что я, должно быть, сладкая на вкус. И еще он хотел, чтобы я сыграла с ним в Кунилин куст.

Я почувствовала, как его голова немного приподнялась.