Тени в переулке
Шрифт:
– Вот видишь, Москонцерт накрылся, работы нет, пришлось стать уличным музыкантом, – вздохнул он.
– Это не самое плохое.
– Конечно, ты посмотри, как нас слушают.
Публика принимала музыкантов великолепно.
Мы через тринадцать лет воссоздали эту сцену и сняли ее для нашего будущего фильма. Сняли всю, кроме одной детали.
В тот день у ресторана «Прага» остановился перламутровый спортивный «мерседес», тогда это была еще редкость, и из салона вылез Гена Малыхин, у которого среди его коллег по фарцовке были две
Так вот, Поганый Человек, одетый во все дорогое, небрежно, враскачку (наверняка насмотрелся американских фильмов на видео) подошел, бросил несколько однодолларовых бумажек в ящик и огляделся, желая узнать, какой эффект он произвел на публику. Потом увидел меня, подошел.
Я знал, из чьей машины он вылез с такой помпой. Когда-то этот «мерседес» принадлежал знаменитому Боре Цыгану, любовнику советской принцессы Гали Брежневой, у которого Малыхин бегал в «шестерках».
И я знал, какую работу делал для своего хозяина Гена по прозвищу «Поганый Человек».
Малыхин посмотрел на меня со значением, как должен смотреть крупный и крутой мафиозо, и сказал:
– Время вас жить научит.
Сказал и прошел мимо, ступая в такт мелодии, которую начали играть ребята Бориса Матвеева.
Генка Малыхин действительно был поганый человек. Едва он попадал за чей-то столик в ресторане, то делал серьезный даже по тем временам заказ и смывался, когда наступало время расчета. Но он выглядел весьма вальяжно, сыпал в разговоре знаменитыми фамилиями и, более того, появлялся с этими людьми в ресторанах.
А после того, как его увидели в ресторане Дома журналистов с самой Галиной Брежневой, о нем начали говорить как о человеке с огромными возможностями.
В то время у советской принцессы был жестокий роман с красавцем певцом Борей Буряце, больше известным в Москве как Боря Цыган.
Как мне сказал знаменитый цыганский певец Коля Волшанинов, Борис родом из очень почтенной семьи цыганских баронов. У него еще одна кличка – «Бриллиантовый Мальчик». Так звали его в окружении Гали Брежневой за невероятную страсть к драгоценным камням.
Я никогда не слышал, как он поет, но знающие люди говорили, что делает он это на уровне цыганского ансамбля. Тем не менее стараниями советской принцессы он был зачислен солистом в труппу Большого театра.
Мне довелось сидеть с ним за одним столом. Он был, безусловно, очень красивым мужиком. Черноволосый, с зелеными глазами, высокий и очень богатый. Борис иногда специально поднимал брюки, чтобы все видели у него на ноге бриллиантовый браслет.
Не буду рассказывать о перстнях, часах «картье», усыпанных бриллиантами, цепи и большом кресте на груди.
Сразила же меня наповал его темно-вишневая шелковая рубашка. По воротнику она была оторочена драгоценными камнями. Такого я никогда в жизни не видел и, наверно, не увижу.
Но страсть
Это надо было находить, и вот здесь-то возникали такие люди, как Генка Малыхин. Роскошный московский кавалер, сидящий в ресторане в одной компании с дочерью самого генсека, по официальной версии, был журналистом. У него даже имелось красивое удостоверение, в котором на русском и английском было написано, что Малыхин является корреспондентом газеты «Москоу Ньюс». На самом же деле он работал у моего кореша Яши в мастерской металлоремонта в Столешниковом.
Но главным его занятием было оказание услуг Боре Цыгану. Малыхин бегал за боржоми, ездил к Соколову в Елисеевский магазин получать заказы, относил в чистку затейливые наряды Бориса.
Короче, был прислугой «за все». А кроме этого, он выполнял роль храброго разведчика: пользуясь своими связями в золотой фарцовке, находил людей, готовых продать украшения знаменитой работы.
Генка Малыхин не наводил и не воровал. Он по своим каналам узнавал, кто хочет расстаться с хорошей вещью, выходил на этого человека, а потом, естественно не бесплатно, сводил его с Борисом.
Конечно, кое-что, не очень дорогое, он покупал сам, а потом перепродавал Боре Цыгану, но в основном вещи, которые «накалывал» Генка, стоили очень круто, таких денег у него не было.
Мой товарищ Витя Савельев с огромным трудом попал в хороший кооператив, однако за трехкомнатную квартиру нужно было внести полную стоимость. У него были две вещи, оставшиеся от деда, знаменитого театрального антрепренера: папиросница работы Фаберже и чернильный прибор, сделанный в мастерской Грачевых.
Я видел эту папиросницу – не портсигар, а настольную коробку для папирос. Она была сделана из золотых нитей, крышка украшена камнями, которые, казалось, просто висят в воздухе.
Эта вещь стала украшением квартиры Бори Цыгана.
Борис Буряце жил на улице Чехова, в прекрасной, по меркам того времени, трехкомнатной квартире – подарок Галины Брежневой. В квартире этой крутился весь московский бомонд плюс криминальные авторитеты, старавшиеся решить свои дела через дочь Генерального секретаря.
Вполне естественно, что она обладала и определенной информацией. Так, например, Галина узнала, что Политбюро приняло решение в очередной раз повысить цены на ювелирные изделия и драгоценные камни почти в полтора раза.
Такой шанс упускать было просто глупо. Целый месяц Галя и Боря скупали в магазинах и на Смоленском ювелирном комбинате «Кристалл» украшения с многокаратными камнями. Вложили огромные деньги, а через несколько месяцев получили огромную прибыль.