Теодосия и изумрудная скрижаль
Шрифт:
Кто это сделал? И зачем? Похоже, что этот «кто-то» рвал страницы ножом. Или драл когтями. Когтями… Исида? Нет, не могла, она всю ночь проспала у меня в ногах. Кто же тогда?
Анубис? Только сейчас я вспомнила, что золотой шар бога Ра до сих пор лежит в кармане моего передника. Так что же, шакал приходил прошлой ночью из подвала за этим шаром? Я обещала Анубису, что скоро верну шар, но кто знает, что означает для шакала скоро? И вообще здесь что-то не сходится. Если шакал был зол на меня, зачем ему было рвать книжку Генри? Да, чувствую, это расследование будет не
Я вскочила на ноги, умылась, сняла платье, в котором спала, надела свежее, накинула сверху передник и вышла в дверь – меня ждал долгий, полный хлопот, день.
Первым делом я спустилась в катакомбы. Сжала левой рукой висевшие у меня на шее амулеты и подошла к жертвеннику.
Анубис выглядел так, будто ни единым волоском не шевельнул с момента нашей последней встречи. Я наклонилась, внимательно рассмотрела его зубы и когти – нет ли в них застрявших клочков бумаги от разодранной книги. Все чисто. Я поискала глазами, нет ли обрывков на полу, но там их тоже не было… Но что это блеснуло?
Я наклонилась ниже и со страхом обнаружила, что это амулет – тот самый, что я положила в карман Генри, когда он впервые вместе со мной спустился сюда.
Значит, этот маленький мерзавец вытащил амулет из кармана, а когда я отвернулась, забросил его за жертвенник.
И тут все встало на место – и мраморные шарики, и кремовое пирожное, и книга. Поскольку Генри был не защищен, на него то и дело нападало нечто, обитавшее, вне всякого сомнения, здесь, в катакомбах. Я перевела взгляд на стоящие у стены мумии и, честно говоря, даже не слишком удивилась, заметив небольшую кучку предметов на полу перед мумией Тетли.
В этой кучке были мраморные шарики Генри, его раскрошившееся засохшее пирожное и несколько бумажных лоскутов из его книги. Я настороженно посмотрела снизу вверх на Тетли – ведь это его мут преследовал Генри! Египтяне всегда верили, что дети всегда уязвимее для злых духов и прочих, вырвавшихся из Подземного мира сил, чем взрослые. И как будто этого было мало, так Генри еще ударил хлопушкой из слоновой кости, когда мы с ним были в мастерской у родителей. По правилам, этой хлопушкой следует ударять трижды. Первый хлопок призывает духа, второй закрепляет власть мага над этим духом и заставляет его повиноваться, а третий хлопок, после того, как дело сделано, отсылает духа обратно, туда, откуда он явился.
Раньше я о том ударе хлопушкой не задумывалась, была уверена, что Генри надежно защищен. Но амулет, который я ему дала, валялся, оказывается, все это время на полу подвала. Я подобрала амулет и надела себе на шею.
Не нашедший упокоения ба – дух Тетли – превратился теперь в мут, стал привязанным к земле, унылым и несчастным.
Он, вне всякого сомнения, был подавлен тем, что так и не дождался погребения по всем правилам и теперь сам деловито собирал все, что могло ему понадобиться в загробной жизни. Это были не просто пирожное и шарики, это были вещи, которые станут поддерживать его силы и помогут коротать время в путешествии по Подземному миру мертвых.
Бедный Тетли! Но теперь, по крайней мере, мне есть, что ответить Генри.
Я решительно направилась к лестнице и тут почувствовала, как мне по ноге ударило что-то тяжелое. Я хлопнула себя по лбу, вернулась к жертвеннику и переложила в него из своего передника золотой шар бога Ра.
– Прости, – сказала я статуе Анубиса и поспешила наверх, где меня ждали новые дела.
Час был ранний, и помощники, по счастью, еще не явились на работу. Проходя через холл, я прикидывала в уме, как лучше и правильнее все объяснить Генри, и вздрогнула от неожиданности, когда кто-то постучал снаружи в окно. Уилл! Я совершенно забыла, что мы с ним договорились встретиться сегодня. Я выбежала на улицу, и мы с Уиллом отошли от музея в укромный уголок, в кусты за березовым деревом.
– Доброе утро, мисс.
– Доброе утро. А я, если честно, совсем забыла, что ты обещал прийти сегодня.
– Я уже говорил тебе, что не позволю парочке надутых ослов лишить меня самой интересной за всю мою жизнь работы.
– Говорил. Теперь к делу. За это время здесь столько всего случилось, что Вигмеру, я думаю, будет наплевать на свой запрет. Он должен обо всем узнать как можно быстрее, – затем я рассказала Уиллу во всех подробностях о налете Троули с его Скорпионами и вмешательстве Ови Бубу. Когда я закончила, Уилл присвистнул.
– Жду не дождусь услышать, что скажет об этом Вигги.
– В любом случае, это очень важное сообщение. Да, между прочим, – улыбнулась я, – можешь сказать ему, что Фагенбуш до сих пор не появился, поэтому я не могла передать все это через него. Ты все запомнил? Пересказать мне не хочешь?
– Нет, не хочу, я все помню, – Уилл коснулся пальцами козырька своей кепки и сказал: – До скорого.
Отведя взгляд от Уилла, я заметила спешащую к музею одинокую фигуру. Стилтон явился. Ну, что ж, предатель, сейчас я с тобой поговорю.
Я решила подождать Стилтона в его кабинете, в засаде, так сказать. Это было наименьшее, чего он заслуживал, предав не только меня – весь наш музей! – когда привел сюда Троули, которому просто не терпится что-нибудь у нас стащить.
Ждать долго мне не пришлось, Стилтон вскоре вошел в свой кабинет.
Выглядел предатель неважно – усталый, бледный – и был так глубоко погружен в свои мысли, что заметил меня только после того, как я кашлянула. Услышав мой кашель, Стилтон весь передернулся и уронил маленькую белую коробочку, которую держал в руках. Она мягко плюхнулась на пол.
– Мисс Теодосия, – сказал Стилтон, – как вы меня напугали.
– Прошу прощения, если так, а сейчас нам нужно поговорить.
Он виновато отвел глаза и нагнулся, чтобы поднять уроненную коробочку. Когда Стилтон снова выпрямился, до меня долетел густой аромат горячего хлеба, от которого немедленно заурчал мой желудок. Хотелось надеяться, что этот звук не был слишком громким.