Теодосия и изумрудная скрижаль

Лафевер Робин

Лицо Фагенбуша расслабилось. Он взял тряпку и обмакнул ее в жестянку с воском. Я мельком взглянула на разбросанные по верстаку стелы, опасаясь, что Фагенбуш закончит наносить второй слой воска и приступит к поискам упоминаний о «храме» прежде, чем я успею вернуться. Но затем я напомнила себе, что ухожу совсем ненадолго – много ли нужно времени, чтобы просто вымыть руки?

Глава двадцать седьмая. История двух Бубу

Я спустилась на первый этаж и, подходя к туалету, с удивлением заметила дежурившего здесь Ови Бубу. Как только я увидела его, у меня сразу же перестали чесаться

руки.

– Ови Бубу?

– Маленькая мисс, – с поклоном ответил египтянин.

– Ч-что вы здесь делаете?

– Четверть часа тому назад мы закончили разговор с вашей матерью.

– Это вы заставили мои руки чесаться! – осенило меня.

Ови Бубу не стал отрицать, более того, он, казалось, был горд тем, что это ему удалось.

– Как вы это сделали? – с интересом спросила я.

– Ничего особенного, просто обладаю таким даром. Здесь найдется местечко, где мы могли бы спокойно поговорить с глазу на глаз?

– Попробуем найти, – ответила я, соображая, куда бы мне отвести Ови Бубу. В библиотеку? Там нас слишком легко подслушать. В катакомбы? Но кто знает, что подумает сам египтянин, увидев там сваленные в кучу артефакты – не будем забывать, что он страстно желает возвратить их на родину, все до единого. – Пойдемте в мою комнату, – в итоге сказала я.

Я повела Ови Бубу в свою маленькую кладовку – к счастью, за все это время нам никто не попался навстречу, – открыла дверь, первым впустила египтянина, а затем, сгорая от нетерпения, зашла сама. Неужели, наконец, я обо всем узнаю, и все мне станет ясно?

Ови Бубу осмотрел мой «кабинет», от его наблюдательных темных глаз не укрылась ни одна деталь, будь то развешанные на гвоздиках платья или сложенное внутри саркофага одеяло.

– Маленькая мисс не перестает удивлять меня, – сказал египтянин, прикоснувшись пальцами к стенке саркофага. – А удивить меня не так-то просто, поверьте.

Я молча пожала плечами, не зная, что ответить на это.

Ови Бубу также молча повернулся к стене у себя за спиной и начертил на ней пальцем три иероглифа, а затем повторил то же самое на трех остальных стенах. Я внимательно наблюдала за ним, но так и не смогла распознать и прочитать символы, которые чертил египтянин.

– Ну, вот, – сказал Ови Бубу, закончив свою работу. – Теперь Шу не сможет передать наши слова другим.

– Почему бог воздуха Шу должен делать это – передавать другим чьи-то слова? – спросила я.

– Потому что уаджетины поклялись хранить тайны богов, это наша священная обязанность.

Я вздрогнула, когда он произнес запретное слово, а затем отметила еще одно слово – «наша».

– Если боги услышат, что мы беспечно болтаем о них, они передадут об этом другим богам, которые могут сочувствовать затруднительному положению Маленькой мисс меньше, чем я. Маленькая мисс правильно догадалась – я уаджетин, один из Глаз Гора, хотя и изгнанный с родины, в этой части моя история верна.

В дверь кто-то поскребся, и мы с Ови Бубу замерли. Египтянин посмотрел на дверь так, словно видел сквозь нее, а затем кивнул головой.

– Это всего лишь ваша кошка. Впустите ее.

Это действительно была Исида. Она осторожно вошла в комнату, и я закрыла за ней дверь.

– Присядьте, Маленькая мисс, мой рассказ будет долгим.

Я села на пол, прислонилась спиной к стене, посадила Исиду к себе на колени, и мы с ней в четыре глаза уставились на Ови Бубу, который, казалось, вел внутреннюю борьбу с самим собой.

– Я решил, что должен рассказать

вам все, хотя это и против наших правил. Жить с половинчатыми знаниями, как вы сейчас, опасно. Будет лучше, если вы узнаете истину целиком. Кроме того, я уверен, что вам предначертано сыграть некую важную роль, которую вы до сих пор не осознали.

Боясь молвить хоть слово, чтобы он не передумал, я просто кивнула головой.

– Мы – это группа людей самого древнего и благородного происхождения, – начал Ови Бубу. – Своими корнями мы восходим к верховным жрецам эпохи Нового Царства времен правления фараона-еретика Эхнатона, который хотел заставить всех поклоняться только одному богу, Атону, отодвинув в сторону других многочисленных богов и богинь, правивших Египтом с начала времен. Мы живем в маленьких бедных деревушках, куда не забредают ни туристы, ни археологи, и продолжаем дело своих отцов, дедов и прадедов. Наша задача проста: охранять и защищать священные артефакты богов до тех пор, пока на египетском троне не будет восстановлен истинный фараон. В этом, и только в этом заключается смысл нашего существования.

Когда в Египет вторглись персы, они принесли с собой веру в своих богов и попытались распространить ее на наш народ. Египтяне были вынуждены тянуть наброшенное на их шею захватчиками ярмо, но при этом сумели не впасть в ересь, не приняли чужих богов и сохранили веру в своих, хотя это было нелегко. Спустя десятилетия упорной борьбы нам удалось вернуть на царский трон египтянина, и какое-то время казалось, что все идет хорошо. Но, побывав в руках захватчиков, Египет ослаб, а египетские боги были разгневаны тем, что на их земле появились новые, чужие боги. Затем на Египет напал персидский царь Артаксеркс, и египетский фараон Нектанебус II вместе с маленькой группой жрецов был вынужден бежать в Македонию. Вот почему, когда Александр Македонский завоевал Египет, это было тайным восстановлением истинного царя, потому что в его жилах текла кровь фараонов.

– Постойте! – не выдержала я. – Известно, что отцом Александра был Филипп, царь Македонии. Каким образом в жилах Александра могла течь кровь фараонов?

– На самом деле, отцом Александра был не Филипп, а Нектанебус II, хотя об этом знали лишь немногие, но уаджетины в том числе. Правда, мы не учли сильного влияния греческой культуры на юного Александра. Вскоре он начал соединять египетских богов с греческими, что выглядело в наших глазах кощунством. Верховные жрецы спорили с Александром, пытались убедить его, но он не желал их слушать, а жрецы долгое время колебались, не зная, как им поступить – ведь Александр был истинным сыном Египта. Когда Александр умер и власть перешла к его полководцу по имени Птолемей, ситуация изменилась. В жилах Птолемея не текло ни капли египетской крови, и он не имел права именоваться фараоном. Но тем временем он продолжал творить начатое Александром святотатство – строил новые храмы, где соединял своих греческих богов с нашими, египетскими.

Когда Птолемей построил Серапеум в Александрии, он приказал свезти в этот новый храм все самые священные предметы из других храмов. Верховные жрецы собрались на Совет, где решили, что не станут выполнять этот приказ самозваного фараона.

В Серапеум они отправили незначительные артефакты, а самые ценные, действительно священные предметы они доверили охранять небольшой группе жрецов-магов, которые назвали себя Глазами Гора, или уаджетинами. Мы поклялись охранять эти священные предметы богов до воцарения истинного фараона.