Теодосия и последний фараон
Шрифт:
– Ну, и? – поторопил меня мистер Румпф.
– И, – продолжила я, чувствуя, что ступаю на скользкую дорожку, – исследуя усыпальницу, я споткнулась и упала…
– В этом возрасте все подростки такие неуклюжие, – вставила мама, глядя в свой бокал с шампанским.
– …и врезалась спиной в стену, – договорила я, внимательно следя за мамой. Ей было так неловко за меня, что она даже поеживалась. А у меня неожиданно пропало всякое желание рассказывать дальше занимательную историю своего первого открытия, и я сухо закончила: – Стена обвалилась,
– И там было множество артефактов? – наклонился вперед Румпф. – Всякого рода сокровищ?
Проклятье. До него слухи дошли, что ли? Пока я прикидывала, что мне ответить, в разговор снова вступила мама:
– Боюсь, сокровища моей дочери просто привиделись, – со смехом заявила она. – Тео была слегка не в себе, когда мы с мужем нашли ее.
Не в себе? Да со мной такого в жизни не бывало!
– Вскоре после этого она потеряла сознание, и мы с мужем полагаем, что Тео сильно ударилась головой во время падения.
Ах, как мне хотелось возразить! Не была я не в себе! И ничего мне не привиделось.
– Но мама, – ласковым тоном спросила я, – а как ты тогда объяснишь, откуда взялся жезл Оз, который я нашла?
Мама растерянно моргнула, явно не зная, что ей ответить. Я поняла, что поставила маму в дурацкое положение, но прежде чем придумала, как из него выбраться, мне на помощь пришел Ядвига.
– Я думаю, что там, скорее всего, побывали расхитители гробниц, – сказал он. – В такие места они слетаются, как мухи на мед. Любую усыпальницу могут за одну ночь разграбить подчистую.
– Да, возможно, так оно и было, – согласилась мама и снисходительно улыбнулась, давая понять, что по-прежнему думает, что все сокровища я просто придумала. Вот ведь что получается: едва знакомый со мной поляк верит мне больше, чем собственная мать. Прелестно, черт побери!
Тут мама принялась расспрашивать Румпфа и Ядвигу о том, где они проводили раскопки до этого, но я слушала их разговор вполуха. Я разрывалась между двумя желаниями – взорваться от злости или заплакать. Странно ведет себя мама: с одной стороны, рада извлечь пользу из моих необычных способностей, когда они помогают, например, сделать важное открытие, но во всех остальных случаях словно стыдится их и пытается скрыть от всего мира.
– А вы, миссис Трокмортон? – спросил Ядвига. – В каких местах вы сами оттачивали свое мастерство?
Услышав этот вопрос, я навострила уши и взглянула на маму. Возможно, ее ответ поможет мне понять, где находится тот храм, в котором я появилась на свет.
Словно уловив мой жадный интерес к ответу на этот вопрос, мама изящно повела по воздуху своей рукой и небрежным тоном произнесла:
– О, все как обычно. Саккара, Эдфу, Дендера… – И она тут же перевела разговор на какую-то другую, более безопасную для нее тему.
Так! Три совершенно разных храма. И никакой зацепки.
Неожиданно меня охватило
И вот, дождавшись ближайшей возникшей в разговоре паузы, я спросила:
– Скажите, джентльмены, никто из вас не знал моего дедушку? Он ведь тоже был археологом, правда, мама?
– Тео! Как ты узнала об этом? – воскликнула она.
– Слышала, как кто-то говорил об этом в музее.
– Ну, – нервно рассмеялась мама, – я уверена, эти двое джентльменов слишком молоды, чтобы они могли работать с твоим дедушкой.
Затем она вновь сменила тему разговора. Но еще раньше я заметила промелькнувший в карих глазах Ядвиги огонек. Он явно что-то слышал о моем дедушке.
Глава шестнадцатая. Еще один обман. Или два
Я проснулась слишком рано. Меня пугало дело, которое мне предстояло сделать, и знала, что мама вновь окинет меня одним из тех взглядов, которых я начинала опасаться. Я спала так плохо, что у меня начинала болеть голова. В каком-то смысле это было мне на руку – когда мама придет за мной, я буду выглядеть бледной и вялой.
– Доброе утро, дорогая, – пропела мама. Она вошла в комнату, шелестя своими юбками, распространяя вокруг себя легкий аромат сирени. Мама выглядела веселой, это значит, что она, скорее всего, забыла про то, как я завела разговор о дедушке вчера за ужином. Что ж, одной проблемой у меня стало меньше.
– Доброе утро, мама, – промямлила я в ответ.
Мама перестала перебирать в комоде мою одежду и поспешила к кровати.
– О, Тео! Неужели опять? – воскликнула она, кладя свою руку мне на лоб. – Температуры нет.
– Нет, температуры нет, но у меня очень сильно болит голова и живот. – Ни грамма лжи, все правда. Мой живот действительно крутило от нервного ожидания и страха. – Я не думала, что мне потребуется столько времени, чтобы привыкнуть подолгу находиться на солнцепеке, – сказала я, стараясь направить мамины мысли в нужном для меня направлении.
– Да, мы вчера действительно много времени провели под солнцем. Что ж ты не сказала, что тебе нехорошо, моя милая?
– Но мне было хорошо, только чуточку жарко.
– Ну что ж, думаю, тебе не помешает еще денек побыть дома. Тем более новых открытий пока что больше не предвидится, – улыбнулась мама.
– А ты не собираешься повидаться сегодня утром с мистером Вейгаллом и договориться о разрешении вести раскопки на вчерашнем месте?
Мама отвернулась от меня и принялась сосредоточенно разглаживать мое висевшее на стуле платье.
– Думаю, нам лучше подождать до тех пор, пока мы не будем полностью уверены. Мне хочется пойти к нему, имея на руках весомые доказательства того, что мы действительно нашли не еще один придел храма Хатшепсут, а совершенно не известный новый храм.