Теодосия и последний фараон
Шрифт:
– Но мы же заперты здесь, как…
– Тсс! – я высунула свое ухо за дверь, чтобы послушать, тащится за нами фон Браггеншнотт или нет. И если да, то насколько близко он успел подобраться.
Я ничего не услышала – хороший знак. Но с другой стороны, где же уаджетины?
– Гаджи, встань возле двери. Как услышишь что-нибудь, скажи мне.
– Да, мисс-эфенди.
Фенуку сказал, чтобы я использовала свои преимущества Рехет, но мне еще не доводилось пробовать на практике ни одного из них. До сих пор я только снимала проклятия. Ну, Сефу еще вылечила,
– Ты нужна мне.
Она мяукнула и вильнула хвостом с таким видом, словно моя просьба не была для нее неожиданностью. Впрочем, если Исида действительно бау, как уверял Барути, тогда это для нее и впрямь не новость.
– Мама, у тебя есть карандаш или авторучка? Даже шпилька для волос сгодится, – спросила я, нашаривая у себя в кармане пудреницу с соскобленной со стен усыпальницы фараона пылью.
– Исида, поди-ка сюда. – Я похлопала по цоколю стоявшей здесь когда-то статуи бога. Сейчас от самой статуи не осталось и следа, но в этом месте продолжало ощущаться сильное присутствие магической энергии – если и призывать на помощь богов, то именно здесь.
– Вот, – сказала мама, протягивая мне шпильку. Когда я брала ее, наши взгляды встретились, и я прочитала в маминых глазах страх и замешательство. Хотелось надеяться, что это не меня она так боится. Впрочем, все потом, потом, сейчас есть вещи поважнее.
– Спасибо, мама. А теперь встань, пожалуйста, по другую сторону от Гаджи, не маячь в проеме.
– Тео… – Мама умоляюще взглянула на меня, и мне было непонятно, то ли она хочет, чтобы я прекратила все это, то ли молится о том, чтобы я вновь стала прежней, слегка странной, конечно, но вовсе не страшной.
– У нас нет времени, мама. Прошу тебя, доверься мне.
Глядя маме прямо в глаза, я пыталась открыть перед ней свою душу, показать взглядом, что, несмотря на все окружающие меня странности, я по-прежнему ее дочь, и хочется верить, что любимая. Мама, кажется, поняла меня. Она кивнула, я облегченно выдохнула и занялась своей кошкой.
– Ты готова? – спросила я Исиду, кладя рядом с ней на цоколь серебряную пудреницу. Исида замурлыкала, и я решила, что это очень хороший знак.
Ритуалы и богослужебные правила, заклинания и мистерии, все чудеса, с которыми я столкнулась за последние пять дней, вихрем кружились у меня в голове. Я закрыла глаза, глубоко вздохнула. Я смогу, я сделаю это. Сделаю. Я открыла глаза и сразу почувствовала нерешительность – мне что-то мешало. А, вот в чем дело: мама наблюдает за мной.
– Мама, можно тебя попросить – повернись лицом к стене, пожалуйста.
Она раздраженно вздохнула, но сделала, как я просила. Я снова обернулась к Исиде.
– Я слышу шаги, мисс!
Мое сердце замерло.
– Один человек или несколько?
– Один, мисс.
Проклятье. Это не подмога. Это тот,
Я постаралась стереть из памяти чудовищный образ фон Браггеншнотта и сосредоточилась на своем деле.
Облизнула шпильку, чтобы смочить ее, затем обмакнула в пыль со стен усыпальницы фараона и поспешно принялась рисовать на спине Исиды фигуру. Сделать это на покрытой шерстью поверхности оказалось очень трудно, но я, как заведенная, облизывала шпильку, макала ее в пыль и чертила, облизывала, макала и чертила. Наконец на спине Исиды начала отчетливо проступать нарисованная мной фигура Сехмет.
Я повторяла с Исидой все то же самое, что проделывал с уаджетинами Барути, когда готовил их к битве.
– Шаги приближаются, мисс!
– Все почти готово, Гаджи. Когда я скажу, прижмись к стене, как моя мама.
Я еще раз обмакнула облизанную шпильку в пыль и нарисовала над сердцем Исиды глаз Ра, окруженный веревочной петлей, которая должна ограничить лютую злобу Сехмет. Готово. Это все, что я могла сделать.
У меня не было ни систрума, ни барабана, ни благовоний. Только мои собственные ладони и пылкие молитвы. Я трижды очень громко хлопнула в ладони – к сожалению, святилище было очень маленьким, и его стены не усиливали звук.
– Тео, – прошептала мама. – Ты выдаешь наше присутствие.
Наверное, я должна была успокоить и переубедить ее, но у меня не было на это ни единой свободной секунды, я должна была внимательно следить за тем, что происходит на цоколе.
Исида начала извиваться и шипеть, ее тело судорожно пульсировало и с каждым мгновением становилось все больше, словно раздуваясь изнутри, как воздушный шар.
– Ой-ей-ей, – жалобно простонал Гаджи.
Не в силах больше бороться с собственным любопытством, стоявшая лицом к стене мама обернулась и тихо взвизгнула.
Исида соскочила на пол, под ее шерстью тугой волной прокатились могучие мышцы. Сейчас она уже была ростом с собаку и все продолжала раздуваться.
– Она не взбесилась? – слабым голосом спросила мама, вжимаясь спиной в стену.
– Нет, она просто защищает нас, – высоким и каким-то бесцветным голосом ответила я. Не знаю, почему он у меня стал таким – то ли я магической энергией надышалась, то ли просто переволновалась.
– Шаги уже в соседней комнате, мисс! – воскликнул Гаджи, а затем отскочил от дверного проема и прижался к стене рядом с моей мамой.
– Фрейлейн? – послышался хриплый, леденящий кровь шепот. – На этот раз вам не удрать от меня, фрейлейн.
Тут ставшая размером с льва Исида грозно зарычала, заставив всех нас сжаться от страха. Я посмотрела на свою кошку и вздрогнула, увидев ее глаза. У Исиды был взгляд беспощадного хладнокровного убийцы.
– Иди, – шепнула я ей. – Спаси нас.
Гигантская Исида снова зарычала и вылетела в дверной проем.
Оттуда, снаружи, донесся панический вопль фон Браггеншнотта, заглушенный шумом возни, затем послышался тупой удар – судя по всему, об одну из колонн сильно ударилось что-то тяжелое.