Шрифт:
Часть 1. Её похоронили в чёрном
ПРОЛОГ
Жизнь – самое непредсказуемое, что есть…
У кого-то наступает великое счастье, у кого-то наоборот.
Кто-то видит в чужом горе избавление от собственных мук.
А кто-то на своём несчастье пытается заработать.
Кто-то кажется близким человеком, но бьёт больнее всего.
А кто-то постоянно предаёт, но делает вид, что самый близкий человек.
Кто-то
А кое-кто совершит уж что-то абсолютное невероятное. Что-то неподвластно человеческой логике.
И всё же… если ты не сделал ничего плохого, то в этом хитроумном сплетении судеб всегда отыщется человек, который любит тебя не за что-то, а просто потому, что ты есть…
Пускай пока ты не знаешь, кто этот человек.
Но придёт время, и ты обязательно его узришь!
Всенепременно!
(Пэ. Эс: Первая и последние главы писались под repit «I am waiting for you last summer – Through The Walls». Возможно, и вам понравится!)
ГЛАВА 1. ФОТОГРАФ
– Я не сумасшедший!
Устал уже доказывать это.
Меня накачали какой-то дрянью, как собаку.
В голове туман.
И связали тоже, как собаку. Словно я серийный убийца, и у меня не все в порядке с «кукухой».
Хотя, я просто оказался не в том месте и не в то время.
Бывает такое.
– Ну да. Мне часто это говорят, – психиатр кивнул с вежливой тактичностью, с таким выражением на физиономии… очень захотелось в эту самую физиономию плюнуть, чтобы это выражение стереть.
Но не стоит злить психиатров.
– Ваши действия доказывают обратное, – произнёс он.
Я усмехнулся.
– Что же такого предосудительного я сделал?
– Хорошо! – сдался док. – Объясните, зачем раскопали могилу? И куда дели труп?
Я молчал.
Люди не поймут, что бы ни говорил.
Им не понять чувств, которые пытаюсь передать через фотографию. Я зарабатываю на жизнь снимая свадьбы, банкеты, юбилеи, концерты. Но моя истинная страсть – это запустение…
– Я просто фотографировал.
– Что именно вы фотографировали?
– Вы не поймёте.
– Я здесь чтобы понять вас. А вы – чтобы быть понятым. Вы кажетесь адекватным молодым человеком. Поэтому, пока мотивы вашего поступка не будут понятны – вы отсюда не выберетесь. Стоит поторопиться с решением. В этих стенах кто угодно сойдет с ума.
Он замолчал. Да и я не спешил говорить.
Зачем спешить, раз я в психушке?!
– Я снимаю мёртвых людей, – вяло буркнул спустя пару минут.
– То есть, вы фотографируете на похоронах?
– То есть, снимаю мертвых людей, – повторил я.
– А конкретнее?
– Трупы я снимаю, что здесь непонятного? – начал злится на несообразительность.
Психиатр впился рентгеновским взглядом.
Я
Зря нарываюсь, конечно! Еще одно успокоительное не выдержу. А ими здесь пичкают, как витаминами. Какая разница, что сердце не выдержит. Одним психом меньше!
Наконец он спросил:
– Вы успокоились?
– Да, спокоен, – раздраженно произнёс я.
– Тогда расскажите: как именно снимаете трупы? Зачем вам это? Когда начали этим заниматься? Для чего раскопали могилу? И куда дели тело?
– На какой из вопросов отвечать? – хмуро поинтересовался я.
– По своему усмотрению…
Голова становилось будто чужой. Мысли размножались и пытались выбраться наружу. В воображении голова стала расти от них. Росла, росла, росла – стала гигантских размеров. Череп захрустел, начал трескаться и, наконец, голова разлетелась, как пустой пакет из-под сока под давлением. Кровь и мозги забрызгали лицо самоуверенного докторишки.
Визуально это проявлялось так: я сидел и тупо пялился вдаль. А затем внезапно расхохотался.
– Что смешного?
– Ничего, – посерьезнел я, – видимо, это результат того, что мне колют.
– Вам прописаны легкие успокоительные. Реакция должна быть другой.
– У меня реакция, что сейчас засну, – зевнул я в подтверждение слов.
– Вы вернётесь в палату, как только ответите на вопросы.
Я немного подумал и начал:
– Знаете, док, меня всегда поражала человеческая природа. Люди рождаются, ходят в детский сад, в школу, в институт, устраиваются на работу, обзаводятся семьей, растят детей, выходят на пенсию. И умирают. Краткая биография обо всем человечестве стандартного социума. Есть множество отслоений от этого стандарта, которое типичный социум не одобряет. Например, если у человека странное хобби.
– Что вы имеете в виду под странным хобби?
– Мне всегда нравилось запустение. В нем нет пафоса, наигранности. Только истинная сущность, толкующая, что все рано или поздно умирает.
Я кинул взгляд на зарешеченные окна и продолжил:
– Я люблю фотографировать старые заброшенные здания, пустыри, позабытые местности. Делаю это в свободное от работы время. Свадьбы, юбилеи, праздники… Если б вы знали, сколько там лжи. Хотя, всё это чистой воды выпендреж. В запустении – искренность.
Однажды днем гулял возле кладбища, и мне стало любопытно. Решил пройтись по нему. Вы когда-нибудь гуляли по кладбищу осенью? Тогда вы не поймете.
Опадающая листва, пожухлая трава, еще не холодно, но уже и не тепло.
Каменные портреты людей, умерших в разное время. Кто-то умер слишком молодым, кто-то слишком старым. У каждого своя история. Но одна истина: все умрут.
Я подружился со сторожем и начал собирать истории мертвых. Дома у меня много папок с такими историями: кто как умер. Да, мне любопытны жизни мертвых, которых забыли живые.