Теория коллапса
Шрифт:
– Но вы же с ней, как вы выражаетесь, спали?!
– Спал. Потому что сама ко мне лезла. А когда Анжела на съёмках, так что делать?! А тут: сама приедет, потрёмся да разбежимся. Меня всё устраивало, пока у неё шарики за ролики не заехали. Называется: «Я расскажу Анжеле о наших отношениях!». Поначалу боялся что и правда расскажет, потому бегал на побегушках. Анжелу я любил. Анжи – человек, личность. Она, как королева. Идеал, слишком хороший, чтобы быть правдой. Боялся – поймёт, что я не достоин её и уйдёт. Может, из-за этого чувства слишком большой идеальности я и связался с её подружкой. Сейчас сложно объяснить свои поступки. Не знаю, как их объяснить. Просто, когда чувствуешь недостойным, начинаешь вести себя подобающе. Вот и всё.
Я помолчал, таращась в стену и пришёл к выводу:
– Наверное, это был её выбор. И мы должны его уважать. Я так и не смог рассказать об измене при жизни. Поэтому, сказал, стоя у её гроба. Знаю, что она простила бы меня в любом случае. Потому что она такой человек – который всё стерпит и всё простит. И все этим пользовались. И, что самое ужасное – я.
– Говорят, вы сейчас очень много пишите об Анжеле?
– Пишу. Это моя работа – писать. И неважно: о ком или о чём. Если статьи подходящие, их публикуют. Анжи сейчас очень подходящая тема. Во – первых, начались съёмки фильма, в котором она должна была играть главную роль. Разумеется, все критикуют игру Алины и вспоминают Анжелу Голубеву. Во-вторых, недавно какой-то чокнутый раскопал её могилу и свистнул тело. Это же бомба для новостей. Можно целый сборник статей издать. И пипл схавает. Прям сериал: молодая, талантливая актриса, заступается за свою бездарную подругу, и умирает вместо неё. Затем один псих, любящий фотографировать мертвецов, раскапывает её могилу, и оказывается в психушке. А тело актрисы загадочным образом исчезает… Я, кстати, пытался проникнуть в психушку, чтобы поболтать с этим чокнутым. Но меня не пустили. Мол, тайна следствия и всё такое. А народ желает знать правду. Вы, кстати, что знаете по этому поводу?
– Тайна следствия.
– И вы туда же? Мы же почти коллеги, что вам, трудно сказать? – я вздохнул, с любопытством пытаясь прочитать что-нибудь на каменном лице мужчины.
– Где вы находились 23 ноября в семь часов утра?
– У друга на флэте.
– Где? – не понял он.
– Ну на квартире. Кореш женился, так мы всю ночь голивудили. А с утра отходили. Проснулись около часа. Меня случайно закрыли с проституткой, так что пришлось ей сверхурочно доплачивать. Можете у корешей спросить. Все подтвердят. Если у Вас больше вопросов нет, я бы пошёл дописывать статью. А то завтра срок сдачи…
ГЛАВА 7. МАТЬ НЕМОГО
– Это очень хорошо, что вы из газеты. Проходите, – обрадовалась я, впуская парня за калитку.
– Даш, а Даш. А это кто к тебе пожаловал? – крикнула Клавка прилипнув к забору.
– А это из газеты приехали. Про Алёшу писать.
– Твоего Алёшу нужно в цирке за деньги показывать. Хоть какая-то польза, – заржала Клавка.
– Что ты кудахчешь, курица лохматая, иди к себе в огород, там и кудахтай, – махнула я на неё рукой и, провела молодого человека в дом. – Может, чаю хотите, али кофе?
– Нет, спасибо, – ответил молодой человек, представившийся Никитой. – Я бы с удовольствием послушал вашу историю.
– Ой. Ужас, а не история. Такую только в детективы писать. В общем, сынок мой, Алёша, двадцать восемь лет от роду, родился слабеньким и хиленьким. Всё время болел. Когда маленьким был, его хлопцы избили. Так у него из-за травмы пошла афазия. С тех пор он и не говорит вообще. Всё понимает, но не говорит. Да и не хочет ни с кем знаться, дичится. Всегда один да один. Хиленьким он был, потому работы никакой выполнять не мог. Только книжки и читал. А затем появился этот интернет. Так он всё время в этом интернете сидит. Не знаю, что он там делает. Только помощи никакой не дождёшься. Всё что-то пишет. Статьи какие-то, наверное. Из дома редко выходит.
– Фрилансер.
– Чего? –
– Ну, фрилансер. Человек делает работу на дому и получает за это деньги, – пояснил паренёк.
– А как получает-то? Он же дома всё время?
– На электронный кошелёк.
– Это где?
– В интернете заводишь кошелёк, у тебя есть личный счёт. Потом приходишь на почту или в банк и снимаешь деньги.
– Я не сильно в этом понимаю. Но не думаю, что мой Алёша тоже в этом что-то соображает. Хотя, компьютер он хороший купил. И с этой штукой электронной ходит, в которую пальцами тыкать надо. Не телефон, а этот…
– Планшет, – подсказал парень.
– Да, точно. Вот он смог их купить. У нас денег не просил. Мне подарил на пятьдесят лет электро варку….
– Мультиварку?
– Точно. Думала, его прибью. Вначале решила, ограбил кого. Потом Алёша чек показал, как положено. Как так зарабатывает – не знаю. Однако всегда сидит там. В своём кампутере…
– Расскажите про инцидент, произошедший с вашим сыном 23 ноября? – попросил молодой журналист.
– Это просто ужасно. У меня до сих пор не укладывается в голове, как такое могло произойти. Дело в том, что все парни на деревне переженились. Кто на городских, кто на местных. Один Алёшка остался. Ну кто ж за такого нерадивого пойдёт? Мы ему нашли девушку хорошую. И Лёшка ей, вроде, понравился. А её родители попросили приданное, значит. Мол, что, дочь за вашего нерадивого просто так отдадим?! Мы спорили, ведь и их дочь не первая девка на деревне. Однако ж так вышло, что мамка моя, померла. Мы с ней давно не ладили. Так участок она на Алёшу переписала. А почто нам хата в соседней деревне? Ну, мы и порешили участок продать. В тот день, как бес попутал. У меня смена, у мужа смена. А Алексей один должен был поехать в соседнюю деревню и деньги забрать, да кое-какие вещи. Ну не повезёт же деньги и вещи в руках? Потому, Алёша вывел коня, телегу. Взял паспорт и поехал забирать наличку да пожитки. Нужно ж было ещё хату переписать, потому, отправился в пять утра. Пока вещи вытащил бабкины, пока сходил с новыми жильцами переписать все бумаги (у нас райком с полвосьмого работает), было уже восемь. Алёша договорился, что отвезёт деньги и бумаги домой, а затем вернётся забрать оставшиеся вещи. Хозяева разрешили. И Алексей поехал в сторону дома. Хозяева говорят, было это в начале девятого…
В этот момент Алёшенька зашёл на кухню, и, набрав воду в чайник, поставил на плиту, греться.
– Алёш, кушать хочешь?
Сын покачал головой и уставился на журналиста.
– Это парень из газеты. Про тебя писать будет, – пояснила я.
Алёша усмехнулся, достал планшет с нарисованным надкушенным яблоком, и быстро набрал:
«Нечего про меня писать. Пускай проваливает!»
– Алёша. Ты что! Нельзя быть таким грубым! – укорила я.
«Льзя!», – написал он и пририсовал улыбочку.
– Эх, горемыка! – покачала головой. – Ты ж книжки читаешь и в школу ходил. Должен знать, что на «нельзя», нужно отвечать не «льзя», а «можно».
«Я запомню, мама. Пускай он уйдёт.»
– Уже скоро уйдёт, не переживай. Давай, кофе сделаю.
Пока делала кофе, заметила краем глаза, как Алёша ведёт себя с гостем. Сын сел на мой стул, пока ожидала, когда закипит чайник, и пристально разглядывал гостя.
Тот протянул ему руку и представился:
– Никита.
Алёша посмотрел на конечность. Спрятал руки под стол, показывая нежелние рукопожатий.
Я цокнула языком и пояснила:
– Алёша не любит гостей. И на улицу редко выходит. Не дождёшься помощи от этого балбеса… – отвесила сыну лёгкий подзатыльник и заметила. – Побрился бы ты, что ли. А то борода, как у ксёндза. Или как у этого… который на острове один жил…
«Робинзон Крузо», – написал сын.
– Это ты знаешь. А вот что «можно» вместо «льзя» говорить надо – нет. Чудной, – усмехнулась я, а сердце защемило от страшной мысли.
Вот умру я.
И кому он нужен будет?