Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра
Шрифт:
Это как будто не я.
Потому что состояла из слепого желания — доставить удовольствие ему. И ничего больше.
Побыть с ним минутку.
Ему хватило еще пары толчков, и он выплеснул семя мне в рот.
Самый короткий секс, что у нас был…
Сердце сходило с ума от взрыва чувств. Я прижалась к щекой к его животу, прислушалась к быстрому пульсу. Губы пекло с непривычки. Как сладко…
Вытерев рот, я подняла глаза.
Андрей отдыхал, откинув голову на спинку дивана. Расслабленный, рубашка скомкалась
Я потянулась рукой, гладя шею и выступающий кадык. Накрыла расслабленный открытый рот — пальцы тут же опалило влажное дыхание. Он автоматически поцеловал ладонь, затем запястье, браслет с бабочкой… И взглянул на меня. Погладил подбородок, благодаря за ласки.
В глазах был интимный туман.
Лицо обмякло, с одной стороны сильнее проступила асимметрия.
У нас наступило полное расслабление. Словно мы смыли с себя всю грязь: страхи, боль, разлуку в плену. И внутри такие чувства, которые словами не выразить. Я навсегда запомню это.
— Лена, — выдохнул он, сглатывая, будто от боли.
Глава 39
Пока делала минет, я сползла с дивана, и сейчас стояла ноющими коленями на полу. Андрей привстал, застегиваясь, а затем подхватил меня под руки.
— Ты как? — прошептал он, усаживая рядом. — Все хорошо?
Я кивнула.
Не хочу говорить. Горло перехватило.
Спрятала лицо у него на груди, и Андрей обнял меня обеими руками. Поцеловал в макушку. На языке еще оставался солоноватый вкус. Я не знаю, как вышло, что ничего не обещающий совместный вечер закончился оральным сексом.
Я дышала ртом, уставшая от диких по силе эмоций. От ожиданий, поцелуев, ласк. От всего, что случилось со мной с тех пор, как я пошла в этот злополучный клуб с Витой.
Просто лежала у него под рукой — и ни о чем не думала.
Мыслей не было.
Только приятное ощущение сладкой легкости на сердце. Это не было сексом для примирения в прямом смысле, но с души упал груз. Думаю, такой и должна быть любовь.
— Устала? — прошептал он.
Как все-таки близость меняет мужчин.
Какими мягкими и ласковыми они становятся — даже такие, как он.
— Немножко…
Он усмехнулся, гладя по голове — я засыпала и сквозь сон ощутила, как он взял меня за руки. В темной спальне я открыла глаза. Он меня отнес к себе… Увидела, как раздевается, окончательно снимая рубашку.
— Поспи, мне нужно в душ, — предупредил он.
Сунув ладони под щеку, я смотрела, как он выходит в зал, темной тенью ходит по квартире, спокойный и не такой издерганный как всегда.
Зашумела вода — он мылся с открытой дверью.
Как всегда наготове…
Следующие недели были самыми легкими.
Я не торопила роды. Стала неповоротливой, быстро уставала, но наслаждалась каждой минутой. Андрей никуда не ходил, почти все время мы проводили
Я была рада, что он залег на дно.
Никому не звонил, не «работал».
Хотя оружие всегда держал наготове и при себе. И сам всегда настороже. Каждое утро, сонный и лохматый, пил кофе у окна, бдительно осматривал двор, припаркованные машины — не появилась ли опасность. Интересно, замечал ли он сам в себе это.
И кошмары его никуда не исчезли.
После случившейся близости мы спали в одной постели, но больше ничего не было. Беременность не сделала меня эротичной, а он сам по себе такой — к девушкам в положении его не тянет. Пыл, которым он баловал меня вначале романа, подостыл.
Но ложились мы вместе, перед сном лежали в обнимку. Как в обычной паре смеялись, он рассказывал что-нибудь легкое, целовал — иногда щеки, иногда в губы. Каждый раз я таяла и отвечала тем же.
Пару раз он просыпался от кошмаров.
В первый раз испугал — неожиданно вскинулся среди ночи, задыхаясь.
— Андрей, это я, — шептала я, чтобы вырвать его из липкой паутины кошмара. — Все хорошо, мы дома.
Гладила вспотевшую спину — тоже в шрамах — пока его не отпускало. Иногда десять, пятнадцать минут. Он никогда не рассказывал, что ему снится.
Затем Андрей шел курить, а я делала чай.
С балкона он возвращался почти нормальным. Может быть, немного пришибленным.
Алкоголь он бросил — потому, что роды близко. Хотел быть готов, когда начнутся схватки. Объяснил, что тогда будет. Что я не буду рожать одна, он отвезет меня к врачу, все готово и он обо всем позаботился… Пусть у меня не будет родов, как у всех. Но тревоги будут теми же, такими же останутся хлопоты и я, как и все, возьму мою малышку на руки.
Я перестирала и погладила вещи, аккуратно сложила в пакет. Потом несколько раз перепроверяла, все ли в порядке, ничего ли не забыла. Вновь рассматривала детское и вновь складывала… Розовый костюм на новорожденную, платье расцветки божьей коровки, крошечные носочки, белокурая кукла. Туда же уложила одеяло. Пакет я держала наготове.
Осень перевалила за середину ноября. В последний раз, когда Андрей выводил меня гулять, уже стояла зимняя стужа.
Скоро рожать.
Я чувствовала каким-то шестым чувством, предвкушала и страшно боялась этого момента.
Рожу — и мы расстанемся.
Грусть, которую я при этом испытывала, была светлой. Такое бывает, когда речь идет о новом этапе в жизни, которого не избежать.
Я гнала печаль и ненужные мысли.
Это наш медовый месяц.
А первого декабря пошел густой снег.
Я проснулась затемно. Часов семь утра, через не задернутые шторы было видно свет фонарей, густой слой облаков и серый крупный снег, похожий на пепел, сыплющий с неба.
Андрей уснул поздно, и спал на спине, разметавшись на кровати.