Теперь или никогда
Шрифт:
– А, знаменитая эрна Кэдвен! – радостно приветствовал ее синтафец.
– Печально знаменитая, – подмигнул шпион Фиртсвита и отсалютовал бокалом.
– Вот именно, – буркнул идберранец.
– Как удачно, что вы решили к нам присоединиться, – продолжил имперец. – Право, без коллеги с Ролэнси наш тесный кружок стал печально узким… Ваш предшественник был неплохим игроком и приятным собеседником. А что, убийц несчастного эрна Глири так и не нашли?
– Ай-ай-ай, господин Кехт! – улыбнулась Грэйн. – Какой вы провокатор! Ну, вам ли не знать, что инцидент с беднягой Глири был самым тщательным образом расследован и признан
– Неужели? – вежливо удивился коллега из Фиртсвита. – Разве не самоубийством? Мы, помнится, еще поражались – надо же было так изловчиться: связать себе руки и ноги, заткнуть рот кляпом, удариться головой и выпасть в канал прямо в завязанном мешке… Впрочем, мы полагали, что это некий ролфийский изощренный ритуал.
– Злосчастная случайность, – вздохнув, покачала головой эрна Кэдвен. – Вообразите, господа, как раз в тот день домовладелец зачем-то вывесил на веревках под окнами Глири сушиться пустой мешок, и мой несчастный предшественник, выпадая из окна, ударился затылком, запутался в веревках и упал прямо в мешок, а уж в канале течение удивительным образом обмотало эти веревки вокруг его тела.
– Поразительно! – хмыкнул идберранец. – А кляп?
– О, это оказался шейный платок бедняги. Течение, господа, течение. Талые воды, ледоход… – Ролфийка снова вздохнула и развела руками, мол, ничего не поделаешь, воля богов.
– М-да, – почти с восхищением молвил имперец. – Какая удивительная случайность! Жаль, право! Он был славный малый, этот Глири. Отличный партнер в большую пирамиду, к слову. А вы, госпожа Кэдвен, полагаю, тоже играете? Я слышал, на Ролэнси к бильярду допускают и женщин. Впрочем, я с огромным удовольствием возьму на себя обязанность наставника, коли вы пожелаете.
– Благодарю вас, милейший господин Кехт, – мурлыкнула Грэйн. – Вы так очаровательно любезны. Боюсь, я не слишком опытный игрок, да и не стоит мне, право, соревноваться с мужчинами в этом занятии… Впрочем, разве что партию в свободную пирамиду?
– Вы окажете мне величайшую честь, сударыня. – Кехт сверкнул желтыми совиными глазами. – Давно не представлялось случая сыграть в «идберранку». У нас принято играть на деньги, но для вас, прелестная госпожа Кэдвен, мы, конечно же, сделаем исключение. Партию? Или две?
– Пожалуй, две. – Эрна Кэдвен прикинула, сколько времени понадобится Удазу, чтобы раздеть, фигурально – а может, и буквально выражаясь! – нужного человека. – Полагаю, мы успеем до начала основного представления.
– Как угодно. – Имперец вежливо подождал, пока Грэйн снимет сюртук и останется в более удобных для игры рубашке и жилете. – Фору, сударыня?
– Нет, благодарю вас.
Играли вдвоем, ролфи против диллайн, и Грэйн сразу же пришлось туго. По правде, опыта у нее и впрямь было маловато. Бильярд – развлечение традиционно офицерское и все-таки мужское, и женщин-игроков, равно как и женщин-офицеров, в Ролэнси можно пересчитать по пальцам. Не в последнюю очередь и потому, что отклячивать зад и изгибаться над столом женщине все-таки не слишком прилично. К счастью, правила «идберранки» были довольно просты по сравнению с той же большой пирамидой, да и имперец поначалу поддавался, а эрна Кэдвен на глазомер и точность удара никогда особенно не жаловалась. Но результат все равно поразил не только господ шпионов, но и саму ролфийку.
– Партия, – с нескрываемым удивлением возвестил внимательно
– Немудрено при столь очаровательной противнице, – не моргнув совиным глазом, признал поражение диллайн. – Может быть, вы устали, эрна? Желаете прерваться?
– Нет, ну что вы, – очень мило, не разжимая губ, улыбнулась Грэйн. – Пообещайте же мне, сударь, что впредь не будете поддаваться!
– Ни в коем случае, сударыня.
Обменявшись взаимными комплиментами, они разыграли вторую партию, и на этот раз уступила ролфи. Впрочем, неудивительно. Простота «идберранки» тем и коварна, что стоит один раз ошибиться, и противнику ничего не стоит положить в лузы все потребные для безоговорочной победы восемь шаров подряд.
– Третью? Решающую? – предложил имперец, демонстрируя несвойственный сдержанным диллайн азарт.
«Начав третью, он меня саму раскатает», – подумала Грэйн и с улыбкой покачала головой.
– Пожалуй, теперь я немного отдохну, господа.
Еще не хватало, чтоб эрна Кэдвен уронила честь Ролэнси, проиграв диллайн! К счастью, очень кстати появился слуга с весточкой от Удаза.
– Ваш племянник, похоже, отчаянно нуждается в вашем обществе, дорогая эрна, – с двусмысленной улыбочкой заметил шпион Фиртсвита.
– Как некстати, – тонко улыбнулся диллайн.
– Мне, право, очень жаль, господа, но родственный долг… – Ролфийка отставила кий и надела сюртук.
– Весьма неожиданное для ролфи увлечение, – язвительно хмыкнул идберранец. – Что-то я не припомню, чтобы раньше среди вас было модно заводить певчих птичек… или комнатных собачек, так будет вернее, не так ли?
– Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, – парировала Грэйн изречением какого-то древнего мыслителя. – Была весьма польщена вашим обществом, господа.
Как убедился в свое время Удаз на собственном примере – все отчаянные и отчаявшиеся притягивают к себе неприятности, так же как магнит – железную стружку. Стоит немного оступиться, потерять равновесие в жизни, и беды начинают валиться на голову, точно из рваного мешка. После бегства из Синтафа он какое-то время пытался жить на широкую ногу, наверстывая все упущенные возможности отведать запретных прежде радостей: дорогостоящих шлюх, драгоценных вин, сильных наркотиков, рискованных приключений. Всего и сразу, как полагается настоящему ролфи. Апэйн был охотником на ролфи, на фаолхэйри, как их называли диллайн, он знал их привычки. Проторенной, пусть и чужой дорожкой всегда идти проще, верно? Вот он и пошел, с жадностью набрасываясь на все, до чего мог дотянуться: на женщин, азартные игры и выпивку. И жизнь заиграла новыми красками.
Но яркий калейдоскоп кончился вместе с деньгами. И вот тогда… Стоит ли рассказывать старую, как мир под тремя лунами, историю падения бывшего тива, бывшего мага, бывшего девственника и трезвенника? Тысячу раз слышали в разных вариациях. Старо и пошло.
Но аналитический ум, доставшийся от папаши-эсмонда, пошел на пользу Удазу-игроку, и тот смог продержаться на плаву только благодаря картам, пока жизнь-негодяйка забрасывала его камнями и навозом. Долговая тюрьма – это еще не самое страшное, откровенно говоря, что случалось с ир-Апэйном – самопровозглашенным ролфи.