Теперь так будет всегда
Шрифт:
Витю поедаем трое суток. Условных, как и всё здесь. Кости обгладываем уже в сумерках. Тоже условных. Заканчиваем, когда до конца цикла остаётся полтора дня. Самых
Она наступает, когда измучившее нас проклятое солнце наполовину заваливается за лес.
– До скорой встречи, – говорит Вилли, завороженно глядя на стремительно растущую в размерах огненную точку над головами. Она приближается, неотвратимо, фаталистически. От неё не спрятаться, не скрыться, мы пробовали тысячу раз – закапывались в землю, ныряли в ручей, лезли на верхушки деревьев…
– Фогель, Штилике, чтобы вы сдохли! – истерит Клаус. – Сволочи, гады, ублюдки, ненавижу вас!
Огненная точка разрастается в шар. Он проламывает оболочку капсулы и взрывается, разом превратив нашу тихую обитель в яростный ад. Земля вздымается на дыбы и рассыпается насыщенным обломками и осколками огненным валом. Он разворачивает мне грудь, вспарывает живот, пробивает внутренности. Мне больно, отчаянно больно. Я умираю.
Цикл 284
Как всегда, прихожу в себя последним. Так случилось в то злосчастное утро, в позднем августе сорок третьего, так происходит всякий раз и поныне. Выбираюсь из землянки. Вилли с Клаусом уже снаружи, пялятся на зависшее над восточным горизонтом солнце. Время начало свой отсчёт, свой поганый, пыточный, садистский отсчёт. Оно сжалось, скукожилось, в сотню раз замедлило скорость по сравнению с той, что снаружи. Время капсулы. Наше время – растянувшийся на три месяца мучительный день.
Конец ознакомительного фрагмента.