Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
Ей нравилось сидеть на продавленном диване, грустить чипсами и не отрываясь смотреть на экран, где рассказывают про славяне-арийские веды. Она обожала веды.
«Если я захочу что-то узнать, – думала Меля, – в первую очередь я посмотрю, что об этом написано в ведах!».
Меля не верила в христианского Бога и никогда не ходила в церковь. До определённого момента. Впрочем, православной она осознает себя несколько позже.
Школьных подруг у Мели поначалу не было. Ну как, поначалу? Класса до шестого точно. Зато в шестом классе у неё появились друзья и даже одна
Глава восемнадцатая. Хорошая компания.
Меля в тот день пришла а школу рано, к третьему уроку.
Она точно помнила, что это был четверг.
Учебный год едва успел начаться, а у Мели уже было два выговора от учителей за прогулы и непроходимую лень в области исполнения домашних заданий. Меля проучилась в школе шесть лет, но так и не вспомнила, чтоб за всё это время она хоть раз делала когда-то домашку. Она была слишком ленива для неё.
Меля с трудом могла высидеть даже четыре урока. Она ужасно уставала. После тяжёлого учебного дня она сращу ползла домой, заходя по дороге магаз, где покупала обычно конфеты, плюхалась на диван и до ночи смотрела любимые каналы.
Она очень любила свой домашний диван. Это был огромный старый диван, обитый затёртым местами до блеска велюром. Когда-то велюр был тёмно-зелёный, такого благородного цвета. Но со временем он стал грязно-серым. Металлические ножки его давно подломились, и теперь этот уродец стоял прямо на полу.
Ах, сколько фильмов Меля пересмотрела сидя на нём!
Сколько воспоминаний детства с ним было связано!
Так вот, в тот день Меля пришла в школу к третьему уроку. Это была литература. Вторым уроком у их класса стояла физ-ра. На физ-ру Меля не ходила никогда в принципе. Даже в начальной школе она даст бог пару раз посетила занятия по этому предмету. В остальное время она эти занятия прогуливала, отсиживалась в буфете, бегала к врачу, чтобы симулировать, что ей плохо.
Ради того, чтобы не ходить на физ-ру и в школу вообще она регулярно притворно «болела». Она симулировала, что у неё простуда или грипп, что у неё болит голова и тому подобное. Так она добивалась того, что врачи оставляли её дома на неделю, а то и на две. Тогда она могла вволю лентяйничать: ложиться в пять утра и просыпаться ближе к вечеру, валяться в кровати целыми днями, ходить по дому в пижамах, лопать чипсы и сладости постоянно, заказывать шаурму и пиццу на дом, смотреть ужастики и любимые программы.
Вот и в тот раз она пришла в школу после очередной своей «болезни».
Глаза болели от яркого света, который, казалось, лился просто отовсюду. От свежего воздуха шла кругом голова, во лбу пульсировала сильная боль, которую не снимали лекарства. Нос тоже болел. Ноги тяжело гудели даже после небольшой прогулки. Меле очень хотелось поскорее отсидеть оставшиеся уроки и пойти домой, снова лечь в кровать и валяться, валяться, валяться без остановки много часов. Или раздеться до нижнего белья, лечь на диван с клопами, включить телек и лопать шоколадки весь вечер.
Меле казалось, она совсем разучилась ходить и теперь учится заново.
С большим трудом Меля дошла до школы. С не меньшим она поднялась на третий этаж, где её класс должен был заниматься литературой.
Холодный липкий пот ручьями тёк по нежной детской спине Мелании. Голова болела непереносимо. В носу, казалось, образовалась пустыня. Глаза болели и слезились.
Меля подошла к дверям класса и открыла дверь. Комната была пуста. С радостью Меля завалилась на ту парту, какую она обычно занимала. Она уселась на стул и распласталась на столе грудью. Руки она сложила перед собой, склонив на них голову. Рюкзак бросила на соседний стул.
Меля уже подумала, что у неё теперь будет отличная возможность поспать лишние пятнадцать минут: звонок с физкультуры ещё не прозвенел. Но тут дверь заскрипела, и в класс вошли.
Меля подняла голову. В дверях стояла девочка. На ней были чёрные, плотно обтягивающие джинсы, протёртые чёрные туфли-лодочки с дырочками в форме цветочных узоров, белая блузка и серый кардиган, купленный в секонд-хенде.
Это была милая девчушка с длинными светло-русыми волосами, собранными в хвост, со вздёрнутым носом, с пухлыми щёчками и губами. У неё был высокий лоб и большие зелёные глаза, недобро смотревшие из-под бледных и чахлых бровей.
Она чем-то была похожа на Мелю. Правда, Меля сразу не поняла чем. У неё тоже были длинные волосы, но они были каштановые, а не русые. У неё тоже были щёки, но не настолько пухлые. Губы у неё были бледные, скорее телесного, чем бледнорозового цвета. Лоб у Мели совсем не был высок. Нос был вздёрнут, но напоминал картофелину.
И ещё. В отличии от стоявшей в дверях девочки, Меля, несмотря на всю свою любовь к сладостям и фастфуду, к тому времени так и оставалась стройной, даже тощей девочкой. У неё не было ни намёка на лишний вес. В дверях же стояла хоть пока и не толстая, но всё же довольно пышная девочка.
– Привет! – сказала она. – Ты не знаешь, пересдача сочинения здесь будет.
Меля очень удивилась. Кто это подумает назначить пересдачу сочинения на середину дня?
– Я не знаю, – сказала Меля. Но обычно пересдачи бывают после уроков. Можешь пока посидеть у нас на задней парты, побездельничать. Ты из какого класса?
– Я из шестого «В», из твоей параллели, – ответила девочка.
Меля ничуть не удивилась. Со многими одноклассниками она никаких отношений не поддерживала. С ребятами из других классов вообще почти не пересекалась. Даже если они были в её параллели.
– Ты любишь лентяйничать? – спросила ни с того ни с сего Меля свою новую знакомую.
– Конечно! – высоким голоском даже не сказала, а скорее пропела девочка, собирая ладошки в сердечко на груди. – Обожаю бездельничать! Надеюсь, мне в этой жизни никогда не придётся работать!
– Как я тебя понимаю… – протянула Меля, лениво потягиваясь. – Посему все взрослые работают? Они могли бы воровать, к примеру.
– Мы с тобой можем воровать уже сейчас! – сказала прекрасная незнакомка.