Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
Когда мальчишка припёрся на лед реки и начал перед рабами хвастаться своим новым аквалангом и плавательным костюмом, то всем остальным рабам стало невероятно завидно, а один из них не выдержал, схватил акваланг и начал его ломать, страшно при этом крича:
«Вот тебе, хуесос сраный! Ненавижу, ненавижу, блядь, акваланги!
Все аквалангисты – пидорасы, гомосеки, петухи!
Ненавижу геев! Ненавижу аквалангистов! Все вы сволочи, скоты, уроды! Вам хорошо, а мы что, замерзать должны насмерть!
Нет, не надо: сами вы должны сдохнуть нахуй,
Ты гнида, ты урод, ты скотина, ты меня не уважаешь, петух с аквалангом.
Ненавижу акваланги! Ненавижу, блядь, аквалангистов.
Этих пидорасов акулы ебать должны! Да, чтоб тебя акулы выебали, мудак, хуесос сраный. Чтоб ты сдох, сволочь!».
Потом он схватил акваланг да и выкинул его в лунку.
После этого дебошир схватил бутылку рома и начал пить из нее залпом прямо из горла, но выпить много не сумел, так как алкоголь очень скоро вызвал у него сильнейшую рвоту. Ну, а поскольку перед тем он как следует поел в «Макдоналдсе», то рвота была особенно мерзкой.
Разумеется, никакой подходящей тары для рвоты поблизости не нашлось. Кроме, пожалуй, ведра с раками. Впрочем, другие рабы, видя истерику своего компаньона, это последнее предусмотрительно убрали от него подальше.
Короче, вырвал хулиган прямо в лунку для ныряния.
После этого, очевидно, никто нырять туда уже не захотел, а потому дебошира заставили в итоге пробивать новую лунку.
Это было жестоко. Толщина льда в том году достигала сорока пяти сантиметров.
Акваланг, надо сказать, не просто достали со дна, но и использовали еще несколько лет, хотя пользовались им теперь все по очереди, – повредить его слишком сильно хулиган не сумел.
Собственно говоря, ловля раков продолжалась всю зиму.
Прекращалась она лишь по наступлению весеннего ледохода.
К марту месяцу это занятие делалось ещё более опасным.
Лед к тому времени становился уже более рыхлым, пропитываясь речной водой. Стоять на нем было небезопасно.
Я до сих пор не могу забыть, как стал свидетелем одной мартовской картины на реке: на рыхлом и непрочном люду была видна лыжня, которая обрывалась огромной прорубью. Из проруби торчали лыжные палки.
Поскольку ловить раков в марте было уже не слишком безопасно, рабы шли на всякие хитрости.
Так, можно было видеть такую картину.
Один из рабов выходил на рыхлый лед, а затем шёл по нему до центра реки. Примерно на середине он останавливался и начинал орать: «Всё, блядь! Тону, нахуй!».
Именно так рабы узнавали, на какое расстояние можно зайти на лед, не опасаясь под него провалиться.
Примерно так и проходила зима для храбрых ныряльщиков за раками.
Однако вернёмся к делу.
Как вы уже поняли, Тоня Боженко устраивала в своём доме очередной званый обед.
Вообще про то, какие она в своё время давала званые обеды, я вам ещё расскажу дальше. Торжества были такие, что просто закачаешься.
Но об этом несколько позже.
Итак, Тоня устраивала званый обед.
И притом не простой, а с раками!
В наших глазах это многое значило!
И Мишутка был на этот званый обед приглашён. А меня он пригласил за компанию.
Ну и как по-вашему, мог я от подобного предложения отказаться?
Глава третья. Молодая барыня.
Мрачная фигура Тони Боженко, вне всякого сомнения, пугала.
Пугала, признаюсь, не на шутку.
И притом пугала она совсем не так, как, например, фигура той же Сони Барнаш. Эта последняя на многих наводила просто иррациональный ужас.
Во многом этому способствовала внешность. Точнее, не внешность даже, а скорее чудовищный контраст между внешностью и содержанием.
Соня была красива. Она была просто невероятно красива.
Эта девушка обладала какой-то особой, очень загадочной и притягательной красотой. Это была красота воистину потусторонняя.
Тут надо кое-что пояснить.
Не секрет, что девушки бывают красивы по-разному.
Есть девушки, красивые очень простой, здоровой, очень жизненной красотой.
Таких очень много. Они попадаются повсюду. Их можно встретить во всех профессиях и во всех общественных слоях. Среди них попадаются колхозницы и топ-модели, олимпийские чемпионки и домохозяйки.
Такие девушки просто сверкают здоровьем. Они все полнокровные, сильные, выносливые и вообще отличаются хорошей физической подготовкой.
Бывают и обратного типа. Они тоже красивы, но красота у них совершенно другая.
Это болезненные и чахлые создания, слабые и вечно вздыхающие.
Такие тоже встречаются нередко.
Кстати, вопреки распространённому заблуждению, подобные девушки попадаются во всех слоях общества. Но далеко не во всех профессиях.
Так вот, Барнаш совершенно точно не принадлежала ни к первому типу красавиц, ни ко второму.
И в то же время она была просто дьявольски красива!
Её бледная как известняк кожа напоминала хорошо отшлифованную, но не отполированную поверхность мраморной статуи. Удивительно правильные, точно симметричные черты круглого как бильярдный шар лица тоже производили впечатление статуи, а не человека. Огромные, переливающиеся на свету точно два огранённых самоцвета глаза выглядели неживыми.
Соню выглядела точно как хорошая фарфоровая кукла. Она была красива, но красота у неё была какая-то очень уж странная и необычная. Неестественная.
Такая красота производила неоднозначное впечатление. Она и притягивала, и пугала одновременно. Но притягивала всё-таки больше.
На вид Соня была вылитый ангел. Но вот характер у неё был далеко не ангельский…
Да, что ни говори, характер у Сони был просто ужасный.
Короче, ангельское личико и дьявольский характер создавали такой удивительный контраст, что в эту девушку просто невозможно было не влюбиться. Её сильное здоровое тело было просто создано для любви.