Теперь я знаю...
Шрифт:
— Тень от вертолета!
Земля — как шкура жирафа. В одних местах солнце, а в других — тень. Я стал папе кричать и показывать рукой, а он не понимает. Потом догадался и кричит:
— Тени от облаков!
Еще мы видели оленей. Целое стадо. Они, как услышали наш вертолет, сорвались с места всем стадом и понеслись. Со страху. То в одну сторону бегут, то в другую.
Мы скорей полетели дальше, чтобы их не пугать.
Лес кончился, и пошло поле. Смотрю — а на опушке леса медведь. Желтый, как солома! И рядом два медвежонка, цветом потемнее.
Я так громко
Летчик спустил вертолет пониже и наклонил его, чтобы доктору было удобнее фотографировать. Медведь встал на задние лапы и передними машет па вертолет. Пасть широко открывает: ревет, что ли? А медвежата прижались к его ногам.
Вертолет начал кружить вокруг медведя. Медведь за ним поворачивается, машет лапами и пасть открывает. А доктор никак не успевает схватить кадр.
Вдруг медвежата побежали в лес, а медведь — в поле. Доктор то к одному иллюминатору пристроится, то к другому, всех переполошил. Вертолет качает, меня затошнило.
Летчику надоело кружить, и он посадил вертолет прямо на поляну перед лесом. Только открыли дверцу и спустили трап, как доктор выскочил — и за медведем!
— Назад! — закричал Иван Федосеевич. — Тебе что, жизнь надоела? Это же медведица! Костей не соберешь! — И говорит нам: — Она за детей на все готова. Видели, как защищала своих малолеток от страшилища-вертолета? Мужественный зверь!
Доктор не успел далеко отбежать, послушался Ивана Федосеевича и вернулся. Мы спрыгнули на траву.
Все стали разминать косточки, а я упал на землю и лежу — так кружилась голова. Когда все прошло, я спросил, почему медведица убежала от медвежат?
— Умница она, — говорит Иван Федосеевич. — Хотела нас отвлечь. Верно рассчитала. Ее на открытом месте видно хорошо, и мы, по ее логике, должны кинуться за ней. А детишки за это время спрячутся в лесу, затаятся. Они спасутся, а уж с ней что будет, то будет... Великий инстинкт сохранения рода!
— Эх, не вышел уникальный снимок! — сказал доктор и собрал бороду в кулак.
Майка заглянула ему в глаза и говорит:
— Вы не волнуйтесь. Опишите, как было, и будет интересно.
— Ишь, психотерапевт! — сказал доктор, и все засмеялись.
Я хотел спросить, что это за слово — психотерапевт, подумал и сам догадался. Терапевт — это доктор, который приходит домой и лечит от гриппа и ангины. А психотерапевт — который нервных лечит и успокаивает.
Вокруг нас оказалось столько голубики и брусники! Можно весь день собирать, и все равно останется.
Иван Федосеевич сказал, что медведи очень любят эти ягоды. И еще едят разную траву — осоку, хвощ, дудник, морковник.
— Значит, — говорю, — они травожадные.
— Таких не бывает. Есть травоядные — которые травой питаются, и кровожадные — хищники.
— Подумаешь! — сказал я. — А медведи не просто хищники. Они только на вид большие и страшные. А сами растения едят. Значит, жадные до травы.
И все со мной согласились.
Мы наелись ягод, набрали их с собой и сели в вертолет. Винт закрутился,
Вертолет может взлетать вверх и ровно садиться, ему не нужен разбег, как самолету. Вертолет может неподвижно висеть в воздухе и двигаться в любом направлении. Это происходит потому, что у вертолета вращается винт, который создает и подъемную силу, и тягу. Называют его несущий.
У несущего винта есть еще одно прекрасное свойство: если в полете вдруг откажет двигатель, то винт послужит парашютом. Для этого пилот отсоединяет вал винта от двигателя, и набегающий поток воздуха раскручивает винт как ветряную мельницу. В результате вертолет плавно спускается и совершает посадку.
У вертолета, как и у самолета, есть двигатель, кабина экипажа, пассажирский салон или грузовой отсек, шасси, различные самолетные приборы.
На Чажме
Сначала мы увидели речку, а потом домик. Деревьев возле речки мало, они чахлые и низкие. Папа прокричал мне в ухо, что здесь тундра и холодно, надо застегнуть курточку. И Майка тоже застегнулась.
Приземлились мы недалеко от домика. К нам сразу прибежала большая собака — как волк, но добрая. За ней — лесник и лесничиха, муж и жена. Конечно, вдвоем веселее жить в такой глухомани!
Собака виляла хвостом, прыгала и лаяла — обрадовалась гостям. Оказалось, ее зовут Буян.
Иван Федосеевич передал леснику и его жене какие-то мешки и вместе с ними ушел. А мы разминались и отдыхали в тишине.
Потом лесничиха пригласила всех нас в дом и угостила красной рыбой чавычой. И поставила на стол красную икру — целую миску!
Я такую вкусную икру никогда не ел! Икринки круглые и не слипшиеся. Я их на хлеб мажу, а они с хлеба скатываются на стол.
Смотрю — у всех скатываются. И у Майки, и у папы, и у доктора. Лесничиха смотрела-смотрела, как мы воюем с икрой, и пожалела нас.