Терапия
Шрифт:
— А это что такое?
— Попробуй.
— Четыре года тому назад? Я не уверен, что вообще найду кого-то, кто тогда работал.
— Ну попробуй.
— Хорошо. Но тогда и ты окажи мне услугу.
— Какую?
— Побереги себя. Не встречайся с ней больше. Не впускай ее в свой дом. По крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, кто она на самом деле. Возможно, она опасна.
— Посмотрим.
— Нет, я говорю серьезно. Мы договорились: я выполняю твои поручения, а ты избегаешь этой женщины.
—
Когда Виктор клал трубку на рычаг, у него в голове звенели слова Хальберштадта:
«Будьте начеку. Эта женщина опасна».
Он уже второй раз слышал это предостережение за последние сутки от двоих разных людей. И постепенно сам в это поверил.
Глава 28
— Добрый день, клиника Далем, меня зовут Карин Фогт, чем могу быть вам полезна?
— Здравствуйте, меня зовут Виктор Ларенц, доктор Виктор Ларенц. Я лечащий врач одной из ваших бывших пациенток. И хотел бы поговорить с коллегой, который раньше ею занимался.
— Как его зовут?
— Тут есть небольшая проблема. Я не знаю его имени. Я могу назвать вам только имя пациента.
— В таком случае мне очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. Вы сами знаете, что все сведения о пациентах — закрытая информация, которую мы не разглашаем. Это касается также имени лечащего врача. Почему бы вам не спросить свою пациентку, кто ее лечил?
«Потому что я понятия не имею, где она сейчас. Потому что я не хочу, чтобы она узнала о моих поисках. Потому что она, возможно, украла мою дочь».
Виктор выбрал самый невинный вариант ответа:
— В силу ее болезни с ней трудно разговаривать.
— Тогда посмотрите в ее направлении. — У Карин Фогт почти пропала ее искусственная вежливость.
— Нет никакого направления, она сама ко мне обратилась. Послушайте, это замечательно, что вы оберегаете своих пациентов. И я не хочу отвлекать вас от работы. Окажите мне небольшую услугу. Не могли бы вы посмотреть в компьютере имя, которое я сейчас назову. Если да, то соедините меня с отделением, в котором она лежала. Вы не поступите против правил, но поможете и мне, и пациентке.
Виктор отчетливо представил себе, как девушка с аккуратной прической нерешительно качает головой.
— Пожалуйста.
Он слегка засмеялся. Похоже, его дружелюбие достигло желаемого результата. Виктор услышал стук клавиш.
— Как ее зовут?
— Роткив, — моментально отозвался он, — Анна Роткив.
Стук клавиш оборвался. Из голоса исчезла всякая любезность.
— Это, видимо, дурная шутка?
— Почему?
— А кого еще вы предложите мне посмотреть? Элвиса Пресли?
— Боюсь, я вас не понимаю…
— Слушайте. — Фогт явно
Опешив от такой резкой смены тона, Виктор решил тоже перейти к нападению:
— А теперь вы послушайте. Я вам не телефонный хулиган. Мое имя — доктор Виктор Ларенц. И если я не получу от вас вразумительного ответа, то пожалуюсь профессору Мальциусу, когда мы в следующий раз будем играть в гольф.
Он солгал, потому что терпеть не мог ни директора клиники, ни гольф, но ложь пошла на пользу.
— Извините меня за резкие слова, доктор Ларенц, но ваш вопрос прозвучал довольно зловеще. По крайней мере, для меня.
— Зловеще? Что же зловещего в том, что я интересуюсь госпожой Роткив?
— Потому что именно я ее нашла. Вы что, газет не читаете?
Нашла?
— А где вы ее нашли?
— Она лежала на полу. Это было ужасно. Извините, но мне сейчас надо окончить разговор. У меня еще три человека на линии.
— В каком смысле «ужасно»? — Виктор судорожно пытался осознать новую информацию, но ничего не получалось.
— А как вы охарактеризовали бы ситуацию, когда женщина захлебнулась в собственной крови?
Умерла? Анна умерла?
— Это невозможно. Анна вчера была здесь, у меня.
— Вчера? Вы ошибаетесь. Я нашла Анну год назад, когда должна была ее сменить.
Сменить? Год назад?
— Как это сменить? Сменить пациентку?
— Ладно, мне все равно, разыгрываете вы меня или нет. Анна никогда не была пациенткой. Это была студентка, которая приехала к нам на практику. Она умерла. А я живу, и мне надо работать. Все ясно?
— Да.
Нет, абсолютно ничего не ясно.
— Один последний вопрос. Какова была причина ее смерти?
— Отравление. Анна Роткив была отравлена.
Трубка выпала из рук Виктора. Он смотрел в окно на море, которое с каждой минутой все сильнее волновалось и темнело.
Как и дождливое небо над Паркумом.
Глава 29
Когда к тошноте и поносу добавилось расстройство зрения, Виктору стало ясно, что это не просто грипп. Не помогали ни аспирин с витамином С, ни спрей для горла «Камиллозан». Даже чай «Ассам», который раньше смягчал горло, теперь с каждой чашкой казался все более горьким, как будто он заваривался дольше обычного.
Начало конца ознаменовалось предпоследним визитом Анны. Она пришла без предупреждения, оборвав его лихорадочный полуденный сон.