Терпение дьявола
Шрифт:
– Нашли его потом? – спросил Питон, до этого момента с интересом прислушивавшийся к разговору. – Митяя-то?
– Нет, – ответил Колода. – Как в воду канул, даже очков не осталось.
– Ладно. – Сапсан махнул рукой. – Байки это все. Бегающие вертолетчики, актеры-гипнотизеры… Давайте вылезать. Еще через Янов перебраться надо. Как самочувствие?
– Самочувствие по кайфу. – Питон потянулся, насколько позволяли стенки кабины. – Как будто похавал от пуза, а потом спал всю ночь.
– Так же, в натуре, – подтвердил Колода. И добавил с ухмылкой: – А про байки ты зря, Игорек. Ты ведь и в привидения не верил.
– Проехали. – Включив фонарь, Сапсан уже приподнял крышку люка
Выждав немного, сталкер откинул крышку полностью и осторожно высунул наружу сначала автомат, а потом и голову.
Легкий туман практически не мешал осмотру, и окрестности уже неплохо вырисовывались в полусумраке набиравшего силу рассвета. Убедившись, что округа спокойна, Сапсан ненадолго остановил взгляд на чернеющей вдалеке громадине саркофага ЧАЭС.
Кто его знает, а вдруг действительно лежит внутри этой гигантской стальной коробки тот самый мифический Золотой шар? Интересно, как много желаний он уже исполнил? И исполнил ли? Нет, прав был Чиф, когда сказал, что не стоит забивать себе голову всякой легендарной ерундой. Особенно когда у тебя есть более понятная цель. В которой слово «золото» имеет вполне осязаемую суть.
Сапсан спрыгнул на землю и прислушался к своим ощущениям. А таблетка-то, однако, всем таблеткам таблетка. Ноги не гудят, спина не ноет, голова ясная. Вот бы каждые сутки такой препарат заглатывать, но только чтоб без последствий.
– Пошли, – сказал он вылезшим следом зэкам, которые, зябко поеживаясь, с видимым удовольствием разминали ноги.
Янов оказался большой станцией.
Идя по железнодорожным путям, сталкер, положив палец на спусковой крючок «Абакана» и зажав в другой руке дозиметр, одновременно делал три привычные вещи – выискивал аномалии, следил за радиационным фоном и настороженно прислушивался, стараясь уловить в шуме легкого ветра, гуляющего между вагонами, посторонние и поэтому обязательно опасные звуки. Похоже, сюда согнали всю железнодорожную технику, которая оказалась в радиусе заражения после первой аварии на ЧАЭС.
Пассажирские вагоны, еще сохранившие на своих боках темно-зеленую краску, блестели редкими остатками мутных стекол, над которыми нависали клочья «ржавого мочала». Пустые грузовые короба и покрытые грязными потеками длинные цистерны кое-где сошли с рельс и теперь угрожающе нависали над откосом, будто ожидая последнего толчка, который, наконец, нарушит их хрупкое равновесие.
Сапсану и зэкам то и дело приходилось опасливо забирать в сторону, чтобы не оказаться в месте потенциального падения очередной накренившейся громадины. О том, что падения иногда происходят, свидетельствовали те вагоны, которые лежали на боку, направив к светлеющему небу тяжелые колеса.
Обойдя раскуроченные и обезглавленные составы, за которыми уже виднелись крыши гаражей на окраине Припяти, они вдруг наткнулись на одинокий локомотив. Стоя на самом крайнем пути, тягач сосредоточенно вперил разбитые фары в уходящие вдаль ржавые рельсы. Казалось, он вот-вот тронется с места и, набирая ход, погромыхает прочь от станции, ставшей могильником для десятков его товарищей. Гордый. Независимый. Свободный.
Сапсан смерил локомотив грустным взглядом. Нет, приятель. Застрял ты здесь. На веки вечные застрял…
Они вошли в Припять на рассвете.
Покинутый город встретил трех путников красным заревом изборожденного тучами неба и безжизненными коробками пустых домов, окруженных черными скелетами деревьев. Туман, повисший над разбитым асфальтом улиц, разгоняли лучи поднимающегося солнца. Новый день
Пожалуй, еще никто не входил в Припять так, как входили они. Практически без оружия, оборванные, измотанные постоянными оглядками и звенящим напряжением, исходящим от каждой нервной клетки, – такими сталкеры обычно выходили отсюда. Но они выходили, неся в своих рюкзаках аномальные сокровища и помня, что обратная дорога если не легче, то гораздо короче. Покидая мертвые кварталы, все – и жильцы, и бродяги – знали, что болтающийся за плечами драгоценный груз сполна возместит пережитое и с лихвой компенсирует каждую каплю пота и крови, потраченную на поиски артефактов. И не имеет значения, пролиты эти капли теми, кто искал, или теми, кто хотел искателю помешать. Важно лишь то, что уходящие отсюда сталкеры верят в свой простенький рай. И грезят о том, что могут хоть ненадолго его купить. А дойти до места покупки – где наша не пропадала?
Сейчас, ступая по разрушенным временем дорогам, Сапсан не думал о рае. Он не заглядывал вперед, предпочитая сосредоточиться на том, что важно именно в данный момент, – на сохранении собственной жизни и, по возможности, жизней спутников. Можно ли теперь, пройдя вместе с двумя зэками через то, через что ему не приходилось проходить ни с одним компаньоном, считать их напарниками?
Да, теперь вместо хамоватого молодого бандита рядом с Сапсаном шагал почти полноценный сталкер. Прежний Питон, который пререкался по любым вопросам, остался гнить возле двухголового трупа маравы. На его место пришел человек, в полной мере познавший хрупкость человеческого существования и поэтому готовый любыми средствами отстаивать собственное право на него. А Колода – матерый вор, больше половины сознательной жизни проведший в лагерях и на этапах, – он, пожалуй, и не вспоминает о той самонадеянности, с которой предлагал бросить тушкарям дерзкого проводника. Зато помнит, как этот проводник подкладывал в костер обломки тумбочки, чтобы согреть больного старика. Хотя помнит ли?..
Нет, как бы ни были крепки мускулистые руки Питона, Сапсан все равно не оставлял мысли, что в определенных обстоятельствах они сомкнутся на его, Сапсановой, шее. А Колода, даже если и проникся духом Зоны аномальной, все равно несет часть зоны своей. И только ему одному ведомо, какие понятия в ней приняты.
Возможно, неплохие вы бойцы, граждане уголовники. Но, увы, не друзья.
Проходя между железными остовами гаражей, все трое внимательно осматривались по сторонам. Вытащив дозиметр, сталкер на всякий случай измерил радиационный фон – выше нормы, но терпимо. Прислушался – тишина. Только слабый ветер похлопывает оборванными листами проржавевшей жести, словно приглашая осмотреть бывшее стойбище машин внимательнее. Спасибо, но как-нибудь в другой раз. До жилого массива оставались считаные десятки метров, а упокоиться прямо на подступах к заветной цели Сапсану не хотелось. Да что там – упокоиться не хотелось вообще.
Но гаражи, похоже, были необитаемы. Вероятно, местные твари не жаловали продуваемые и протекаемые со всех сторон дырявые сараюшки. Мутанты тоже комфорт любят.
От гаражей до первого перекрестка было рукой подать. Трассу пересекли пригнувшись, быстрой перебежкой. Выходить на просматриваемую со всех сторон дорогу не хотелось, поэтому дальше Сапсан повел свою маленькую группу вдоль заросшей уродливыми деревцами обочины. Чуть поодаль с правой стороны виднелось четырехэтажное здание. Судя по огромным окнам над парадным входом, раньше здесь располагался оплот каких-нибудь бюрократов. А вот и второй перекресток. Отсюда уже начинался жилой сектор.