Террин из зайца
Шрифт:
– Да виданное ли дело? Потемнеет ведь бульон-то, батюшка!
– Потемнеет, говоришь? Не боись! У других, может, и потемнеет, а у нас, преображенцев, никогда в жизни ничего не потемнеет!
– Ну, как скажешь…
Помыла хозяйка грибы, порезала крупно и к курице в котел подложила. Солдат себе вторую трубку табаком набил, по горнице прошелся.
– Вот и славно! С белым грибом самый лучший студень получается. А то ведь когда нам вдали от родины Преображенский холодец готовить приходилось – французский шампиньон
– Ох, страсть-то какая, прости Господи!
– Ну, ничего, тоже есть можно! А в Порт-Артуре довелось и китайский древесный гриб в холодец употребить! Но это все дело прошлое. А сейчас быстренько свари мне маленькую морковку и куриное яйцо вкрутую.
– В студень, что ли, служивый?
– В студень, в студень, куда же еще?! В карман, что ли? Да не зевай! Скоро будем курицу с огня снимать!
– Как же это, милок? И часу еще не варится!
Высек солдат искру из огнива, закурил трубку.
– Ровно час курицу варить и надо! В том весь секрет. Чтобы не размазня татарская получилась, а крепкие единообразные кусочки. Как при царском дворе подают. На взятие Шипки, помнится, наш повар всего на пять минут курицу переварил, а генерал Скобелев сразу это дело учуял и строжайший выговор нашему полковнику негласно объявил. Тот от огорчения даже стреляться хотел, но вовремя сумели его удержать. Преображенский холодец лучше пару минут недоварить, чем наоборот. Вот так-то!
– Погоди, батюшка мой! – В страхе хозяйка шепчет. – Так не застынет ведь!
– Застынет! – Солдат ее успокоил. – Куриное мясо быстро желируется. Это тебе не говядина. Но чтобы впросак ненароком не попасть, можно на всякий случай испытанным французским средством предохраниться.
– Это каким же таким средством, касатик? Нам непотребства иноземного не надо!
– А вот каким! – Полез солдат в ранец и маленький цветной пакетик вытащил. – Видала? Желатин называется. Разведи-ка его самую малость в стакане бульона и тогда уж наверняка спокойна будешь.
– Ох, батюшка! Научишь ты меня! Не случилось бы оплошности какой! Можно ли нам, православным, этот твой хранцузский, как его…
– Не сомневайся! Сам преподобный Жуков за три дня перед штурмом Берлина эту трапезу благословил и желатин в обязательное употребление ввел. Чтобы, значит, даже под артиллерийским обстрелом студень наверняка застывал.
– Тогда, конечно, дело верное. Отец Георгий худого не прикажет…
– Это точно. Вот гляди: пока ты за грибами бегала, я тебе чесноку нарубил. Два небольших зубка.
– Не маловато ли, служивый? На целую курицу-то?
– Довольно. Царский студень-то. А ну как посреди банкета с иноземным посланником или министром переговорить придется? То-то же.
Подошел солдат к котлу, осторожно потыкал курицу вилкой.
– Готово! Вынимай!
Выложила хозяйка курицу на поднос.
– Очищай от костей и режь. Только не очень мелко.
– Чего, батюшка? С какую такую халангу?
– Эх ты, деревня! Смотри! Вот такие куски надо делать, – показал на пальцах солдат.
– Не крупновато ль?
– В самый раз! Курица ведь, мясо нежное. А вот грибы, наоборот, помельче, помельче нашинкуй. Морковочку – тончайшими колечками. Яйцо, наоборот, крупно, на четыре части порежь и по разным углам разложи. Яйцо здесь как бы для украшения. Вот так…
Все сделала хозяйка, как солдат велел. Сложила составные продукты в судок.
– Теперь процеди бульон и пару долек лимона ненадолго в него брось. Цвет сразу и восстановится.
Так все и вышло. Только ахнула да перекрестилась хозяйка.
Солдат доволен:
– И еще свежей петрушки несколько листочков сверху.
Отщипнула хозяйка с грядки петрушки.
– Что еще?
– Все! Соль, чеснок и немного черного перца.
– Неужто все? Слава Богу! Великое дело сделали!
– Теперь заливай бульоном. Перемешивай с осторожностью. И ставь судок в холодное место, а сама готовься завтра встречать внучку. Ничего похожего она у тебя в жизни не ела! Ни в ресторанах, ни в вокзальных буфетах, ни в каких вражьих макдоналдсах!
Выколотил солдат трубочку, расстегнул портупею, снял с головы избитый пропыленный кивер и опять на часы посмотрел.
– А мне, хозяйка, уж извиняй, на боковую пора. Знаешь, как у нас говорят? Солдат спит – служба идет.
Лег солдат на кровать и в ту же минуту уснул крепким сном.
А хозяйка полночи не спала, ворочалась, все думала: как там студень, застынет ли, удастся ли? Очень уж ей внучке угодить хотелось. Чуть свет бросилась в погреб, распахнула дверь, открыла у судка крышку. А там – нежнейшее куриное желе с густым оттенком белых грибов, янтарные морковные колечки и зеленые петрушные лепестки сверху застыли, а из глубины яичные дольки выглядывают. Красота! А запах какой! Прямо голова у хозяйки закружилась от тончайшего аромата Преображенского студня. Тут она и поняла, что такое значит настоящий царский студень! Положила скорее крышку на место, бросилась обратно в избу солдата благодарить, а того уже и след простыл.
Только пятак медный на столе лежит – за ночлег, как договаривались.
Вестфальский гороховый суп
Штирлиц шел по коридору.
В этот раз Ставка требовала невозможного. Два часа назад в пепельнице на рабочем столе Штирлица сгорела радиограмма, переданная между новостями «Die Deutsche Welle».
«Юстас – Алексу. Выясните, кто из высших фигур Рейха пытается сепаратно завязать переговоры с союзниками. Также выясните рецепт вестфальского горохового супа, который может быть предметом переговоров…»