Террин из зайца
Шрифт:
Штирлиц напряженно думал, как распорядиться неожиданным преимуществом. Участие в сепаратных переговорах было для него лишь прикрытием, поводом вывезти Кэт, но теперь пешка может превратиться в ферзя и решить судьбу партии.
«А ведь у них ничего не получится, – пришла простая мысль, – секрет, который настойчиво хотят выдать сорок человек, уже никакой не секрет. И потом, американцам, помешанным на своих диетах, вестфальский гороховый суп просто ни к чему. Их стошнит от одних жареных шкварок,
– Эй, Штирлиц! О чем вы задумались?
– Так, о разном.
– Высадите меня на лыжной базе имени Пятисотлетия Швейцарского Нейтралитета, – попросил пастор.
– Что это вы сменили место, пастор? – удивился Штирлиц. – Вы ведь раньше всегда останавливались в «Белоснежной Гвардии». Здесь же молодежная тусовка. В детство впали?
– Хочу попробовать немного экстрима, – стыдливо признался пастор. – Годы идут. Еще пару лет, и хулиганить на склонах будет поздно. А это, как говорят у вас, что-то отдельное!
Штирлиц одобрительно улыбнулся. Славный все-таки старикан этот пастор Шлаг. Физкультурник и хороший агент.
Штирлиц гнал машину на предельной скорости. Он пока не знал, как сорвать сепаратные переговоры, но чувствовал, что это в его власти. Пастор напряженно вглядывался в дорожные указатели.
– Тише, Штирлиц, тише, – беспокоился пастор. – Сейчас надо будет свернуть направо. И там километров десять, не больше.
Дети проснулись. Кэт поменяла им подгузники и достала бутылочки с молоком. Пастор, расплывшись в мечтательной улыбке, любовался заснеженными склонами. Показалась лыжная база.
– Вот мы и на месте.
– Вы-то да, – сказал Штирлиц. – А нам еще пилить и пилить. Давайте-ка, пастор, по-быстрому!
Штирлиц отвязал лыжи и скейт, вытащил из багажника чемоданы. Машина сразу же приподнялась на рессорах.
– Пастор с возу – кобыле легче, – пошутил Штирлиц. – Так у нас говорят.
Пастор Шлаг захохотал:
– Остряк вы, Штирлиц! Ну, езжайте! Дальше я сам донесу. Наставьте хороший нос этим паразитам немецкого народа!
Штирлиц крепко пожал пастору руку и пару секунд с благодарностью смотрел ему вслед.
– Куда теперь? – спросила Кэт. – В посольство?
– Не успеем. – Штирлиц посмотрел на часы. – Поедем сразу на вокзал. Я позвоню секретарю, пусть все документы привезет к поезду. И будешь ты снова Катя Козлова. Здорово, да?
Штирлиц подмигнул в зеркало заднего вида. Кэт застенчиво опустила глаза.
– Как мне второго мальчика назвать? Ганс-Дитрих не подойдет. Трудно ему с таким именем в Советском Союзе будет. Может быть, Георгий?
– Ганс – это Иван, – возразил Штирлиц. – Так и назови парня. А вместо Дитриха у него отчество будет. Эх, Катюха! Завидую я вам! Скоро
Кэт счастливо улыбалась, прижимая к себе малюток.
Скорый поезд Цюрих – Москва дал третий свисток.
Последние пассажиры потянулись из буфета к вагонам. Воздух наполняла та неуловимая дорожная смесь паровозного угля, машиного масла, духов, чемоданной кожи и плохих вокзальных котлет, которая с детства кружила Штирлицу голову, влекла в неведомые дали и в конце концов сорвала его с места и сделала разведчиком.
– Кать, ты извини, – смущенно сказал Штирлиц. – В лесу как-то неловко вышло. Ни туда ни сюда. Этот пастор…
– Ах ты мой милый, глупый Штирлиц, – нежно сказала Кэт. – Я все понимаю. Война. Ну ничего. У нас все еще впереди.
«На что она намекает?» – обеспокоился Штирлиц, но Кэт уже тянула губы для поцелуя. Штирлиц ловко подставил щеку. Вагон скрипнул и тронулся с места. Кэт вскочила на подножку и замахала рукой. Штирлиц шутливо отдал нацистский салют.
Вот и все. Пора возвращаться.
Возле американского посольства Штирлиц притормозил. Долгие размышления откристаллизовались в совершенный по своей простоте план.
Морской пехотинец преградил ему дорогу.
– Посольство закрыто, – сказал он. – Вы немец? Сепаратные переговоры начнутся в девять часов.
– Плевать я хотел на ваши сепаратные переговоры, – весело сказал Штирлиц. – Но для господина Даллеса у меня есть важное сообщение. Передайте, что его ждет полковник Исаев!
Морской пехотинец ахнул. Сказав несколько слов в рацию, он смущенно попросил автограф.
Через минуту, на ходу застегивая подтяжки, по лестнице сбежал Аллен Даллес.
– Исаев собственной персоной! – воскликнул американский разведчик. – Сто лет, сто зим! Ну, здорово, шельма!
Друзья обнялись.
– Я на минутку, – сказал Штирлиц. – Нужно возвращаться в Берлин.
– Эх, Исаев, когда же мы с тобой наконец посидим?! – искренне огорчился Даллес. – Выпьем за Сталина, выпьем за Рузвельта, а?
– Гитлера добьем, тогда и отметим. А теперь слушай меня внимательно. Сейчас к тебе на сепаратные переговоры приедут человек сорок важных шишек.
– Да уж, знаем! – удовлетворенно сказал Даллес. – Обещает быть полный аншлаг. Везут какой-то необыкновенный суп.
– Вот именно – необыкновенный. Прежде чем идти на уступки, ты передай в Центр инструкцию, как сварить этот суп.
– Разумеется.
– И когда суп будет готов, пусть проверят в нем уровень холестерина. И все. Больше ничего.