Территория нелюбви
Шрифт:
Послышался звук открывающейся двери и в глаза ударил яркий свет, приятно пахнуло теплом и неприятно — кухней. Я тут же зарылась носом в мужской пиджак, укутывающий моё замёрзшее тело — здесь хорошо пахнет.
— Айчи-и-ик, — где-то поблизости тихонько поскуливает Стефания. — Ты т-только не умирай, п-пожалуйста.
Мне и смешно, и Стешку жалко. Тяну шею, чтобы увидеть сестрёнку и успокоить, но… позади грохает дверь…
— Сыно-ок! — раздаётся истеричный женский вопль.
О, боже — это Вадькина маман! Как же она пропустила
Рябинин морщится, как от зубной боли, но не оглядывается.
— Да что ж такое, Вадичка, мне только сказали! А я Колю пошла проводить… Да что ж я так не вовремя! Господи, ты же промок до нитки! Александра, ты-то куда смотрела?! Ты ж теперь жена! Ой, а ноги! Ой!..
— Мам, да не паникуй, я сейчас переоденусь, — недовольно ворчит Вадик.
— О-ой!..
— Вадим, иди с матерью, она тебя перепеленает! — раздражённо командует Рябинин-старший.
— А ты вообще заткнись, кобель! Носишься с какими-то шалавами вместо того, чтобы сына спасать.
Вот коза драная! Никогда мне не нравилась Вадькина мамаша.
— Так! — громко рявкает Алекс. — Рот свой закройте, Светлана Игоревна!
— Что-о-о? Вадик, ты это слышал? Вот это ты нам удружил! — верещит тётя Света. — Павел, а ты что молчишь?!
— Какая свадьба без драки, Свет?! — смеётся Рябинин и подмигивает мне.
— Шурка, мочи свекруху, я помогу! — с азартом вклинивается мама в семейные разборки.
— Тёть Насть, да Вы хоть перестаньте! Всё-всё, мам, успокойся, пошли, — мечется бедный Вадик.
— Какая я тебе, на хрен, тётя, кабан? — оскорблённо взвыла мама, а Рябинин ускорил шаг и рванул куда-то вверх по ступенькам.
К счастью, Вадик быстро утащил свою мамашу и большой свары удалось избежать.
— А Вам она не очень нравится, да? — заглядываю Рябинину в глаза.
— Кто — твоя мама?
— Ваша жена, — мне вдруг очень хочется добавить «бывшая и престарелая», потому что она прилично старше его, но я всё же прикусываю язык.
— Светка-то? Почему не нравится? — Рябинин задумывается на несколько секунд, наверное, перечисляя про себя, почему она ему не нравится. — М-м… Она хорошая мать… Просто немного шумная.
— А я? — слова вырываются прежде, чем формируется мысль.
— Что — ты? — хмурится Рябинин и пинком открывает очередную дверь.
Но я не смотрю по сторонам…
— Я… Вам нравлюсь?
Карие глаза опасно сузились, и мне стоит немалых усилий выдержать этот тяжёлый немигающий взгляд. И ещё я совсем не уверена, что именно хочу услышать в ответ… и зачем вообще об этом спросила. Короткое «нет» мне точно не понравится. А если «да»? И что тогда делать? Но… вопрос — не воробей, уже вылетел. А может, он не расслышал?..
— Спортсменка ты хорошая, — наконец, произносит Рябинин. Расслышал. И теперь почти швыряет меня на что-то мягкое.
Озираюсь — большая кровать. С двух сторон тут же подлетают Алекс и Стефания —
— Павел Ильич, отвернитесь, — командует Алекс и кутает мои ноги в свою беленькую меховую накидку.
Но он будто и не слышит. В распахнутой белой рубашке, почему-то без пуговиц, он выглядит непривычно взъерошенным и… злым. На меня? Рябинин отстраняет от меня Алекс и резко наклоняется к моему лицу:
— А вот партнёрша из тебя никакая, — кривит губы и добавляет: — Танцуешь плохо.
9.12
Рябинина давно нет в комнате, а вернее, в гостиничном номере, где он меня сгрузил и умчался наводить порядки. Но разлившееся в воздухе напряжение до сих пор отравляет моё настроение. А ещё водочные пары напрочь выжгли обоняние. Но это всё же лучше, чем нюхать рябининский прокуренный пиджак.
Урод! И ещё полстакана водки влил мне в рот. Фу! Как же это было горько! И теперь в моей голове горячо и нервно. И тошнит… Домой хочу — к Ричарду. Но до сих пор валяюсь на казённой кровати, растёртая вонючей водкой по самые уши и закутанная в тёплое одеяло. С одной стороны тихо вздыхает и жмётся ко мне Стеф, с другой — маячит Алекс. Достала уже своими нравоучениями! Где ж её супружник? Сбежал?
— Шурик, да хорош уже балаболить, башка от тебя болит, — не выдерживает мама. Она развалилась в кресле и обеими руками держится за голову.
— Пить надо было меньше, — переключилась на неё Алекс.
— Поучи ещё мать! У тебя свадьба, между прочим! То есть торжественный запуск письки в эксплуатацию. А твой муж неизвестно где и кого эксплуатирует.
Алекс аж перекосило от гнева, и быть бы скандалу, но очень своевременно в номер ввалился счастливый и пьяный муж. В одеяле и тапочках.
— Девчонки, вот вы где! — лыбится Вадик и тянет свободную руку к своей прекрасной половине.
Слава богу! Забирай её быстрее!
Но дверь снова распахивается и влетает… довольный Пал Ильич.
— Ну что, согрелась, русалочка? — весело и как ни в чём не бывало спрашивает у меня. — Домой поедем?
— Давно пора, — ворчу недовольно и пытаюсь привстать в своём коконе. Никак — голова кружится. Кажется, даже в бассейне я намного лучше себя чувствовала.
— Э, какой домой? А салют? — забеспокоился Вадик.
— Айка, дай-ка сюда ключи, — подрывается с места мама, — пока не потеряла. И идите уже все на салют.
Ох, ключи же!
Моя ценная добыча, зажатая в кулаке, кажется, вросла в мою ладонь, и я ухитрилась о ней забыть. Алкоголь — наш злейший враг! Нервно трепыхаюсь в одеяле, пытаясь высвободить руки, и злюсь. А под насмешливым взглядом Рябинина мне хочется рычать и кусаться. Это всё дурацкая водка! Мама бросается мне на помощь, но у неё свой интерес. Фу-ух, свободна!