Территория нелюбви
Шрифт:
10.11
Наш доблестный, но обычно неповоротливый участковый дядя Серёжа, зажав толстыми пальцами визитку Рябинина, с явным облегчением и невиданной резвостью ускакал вниз, перепрыгивая ступеньки. Навёл порядок, короче, — молодец!
Мама же, опомнившись, что до сих пор дефилирует по квартире босиком и в ночной сорочке, расщебеталась, изображая смущение перед неожиданным гостем, и под предлогом, что все её вещи находятся на поле брани, напялила на себя крошечный розовый халатик Стефании. Кстати, без него было гораздо приличнее. Но от Стешкиного
Как отреагировал рябиновый сучок на розовый клочок — неизвестно — мы со Стеф остались в моей комнате, чтобы не мешать их общению. А вот «девочка» Настя, кажется, всерьёз задалась целью завладеть фамилией и кошельком дяди Паши. Ну и овощ ей в помощь!
— Кар-рау-ул! — горланит Ричард и суетливо мечется по подоконнику.
— Да успокойся, Ричи, уже не горим, — бросаю ему раздражённо, но мыслями я не здесь…
Так-то да — караул по всем фронтам!
Стешка утешает Ричарда, рассказывает ему о своём неудавшемся завтраке и о беспокойстве за Алекс. Из комнаты, где Вадик уединился с молодой женой, периодически доносится какой-то грохот (мебель крушат, наверное), но почему-то криков нет. Хотя Алекс никогда не была горластой…
— Как думаешь, они п-помирятся? — спрашивает Стеф то ли у меня, то ли у ворона.
Пусть отвечает Ричи. А мне зачем об этом думать, если главные герои этой мелодрамы уже решают вопрос?..
А я думаю о том, как бы никто не спёр мои саженцы. И размышляю, как бы мне быстро и не слишком дорого воздвигнуть качественный забор и где в это время найти свободных и толковых кровельщиков… А ещё думаю… почему же я никогда не замечала, что у нашей мамы такой противный голос. Особенно сейчас, когда она на тонкой ноте произносит: «Павлуша». Разговор из кухни почти не слышен, но вот это её «Павлик» и «Павлуша», как пенопластом по стеклу.
Вот и Стешке завывания нашей девочки-припевочки, похоже, режут слух.
— Ай, а вдруг мама с дядей П-пашей… ну… захотят б-быть вместе?..
— Значит, будут, — я пожимаю плечами.
— А к-как же п-папа? — расстроенно бормочет Стефания.
Папа… А что папа? Он безвозвратный попаданец в волшебный мир информатики и наноэлектроники. Пиликнет напоминалка — вынырнет ненадолго — поздравит дочь с днём рождения или там со свадьбой какой-нибудь… Отслюнявит деньжат и с нетерпением провалится обратно — тестировать, оптимизировать, модернизировать… Ну-у, найдёт, наверное, для своего тоскующего смычка какой-нибудь другой инструмент — поспокойнее. Наша-то мама ну ни разу не Скрипка — скорее уж балалайка долгоиграющая. А Пал Ильич как раз уже матёрый балалаечник, так что глядишь — и сыграются…
Когда скрипнула дверь в комнате напротив, Стешка ломанулась в коридор, как сайгак. Выглядываю следом… и удовлетворённо улыбаюсь. Вадик, весь потрёпанный и с ободранными рожей и шеей, приглаживает вздыбленные и наверняка прореженные волосы.
Ну что — отыгрался хрен на Скрипке?!.
Но несчастным Вадька не выглядит — значит,
Но ещё более выразительным взглядом меня сверлит Вадик. Жуть как это бесит! Для меня всё вот это чтение между строк, как биология за девятый класс — смотрю в книгу, вижу фигу. Ну… ладно, пойду разбираться.
— Стеш, наколдуй нам завтрак, пожалуйста, — прошу сестрёнку, — только на крыс больше не отвлекайся.
— Прости, — она смущается и тут же смеётся. — Айчик, я сейчас быстренько сделаю. Вадим, пойдём в кухню.
Стеф утягивает за руку тревожно оглядывающегося Вадика, и мы с Алекс остаёмся вдвоём.
Оказалось, меня ждёт очередное за утро испытание.
10.12
— Ну и что это за фигня? — я беспечно фыркаю, когда сестра демонстрирует мне фото в своём мобильнике, которое ей рано утром прислал тайный доброжелатель с неизвестного номера.
Скорее уж, доброжелательница — какая-нибудь Вадькина поклонница — с днём рождения поздравила.
— Это мальчишник моего мужа, Ай. А ты действительно думаешь, что это фигня? — Алекс прожигает меня своим золотисто-карим взглядом и ждёт честного ответа. Именно за этим я здесь, ведь я никогда ей не вру.
На самом деле это фото — совсем не фигня. На нём я сразу узнаю интерьер «Антракта» и не могу не узнать Вадика, утопившего свой нос в пышных сиськах уже знакомой мне брюнетки. Именно с этой кобылицей он и выезжал в лес по дрова — он там палки бросал, а она с подвыванием ловила.
— А разве я не предупреждала тебя, что Вадик кобель? — жёстко луплю сестре в глаза и, пока они не вылезли из орбит, добавляю: — Кажется, на этом фото твой ещё НЕ муж прощается со своими кобелиными привычками. Знающие люди говорят, что мальчишники всегда такие.
А знающие люди — это Вадик.
— А где его руки? — шипит Алекс, тыча в экран.
Догадаться несложно, но, к счастью, мешает стол, да и папарацци попался кривоглазый. Узнать бы ещё, кто это, и повыбивать глаза, чтоб не таращились на чужую территорию… Территорию плотской и неудержимой любви. Вот такая она, кобелиная любовь — встань-ка, сучка, буквой «зю», я любовь в тебя вонзю.
— Аль, а зачем тебе искать его руки? — продолжаю удерживать на лице невозмутимость. — Главное, что сейчас твой муж при тебе, и руки его там где надо.
— Ты считаешь, я должна его простить?
Сейчас совсем несложно читать между строк — всем своим организмом Алекс ждёт от меня утвердительного ответа, но…
Нет! Я так не считаю! Чёрт! Да почему я должна отвечать?!
— Аль, это твой муж и только тебе решать, прощать его или нет. Ты ведь знала, что он не колокольчик, но всё равно вышла за него замуж. Если ты не веришь ему…
— Он говорит, что ничего больше не было, — перебивает Алекс и смотрит на меня с надеждой.