Tervist, рыбка

Ерёменко Евгения

–Я больше не оставлю тебя, пока ты не покинешь этот город, – девушка спокойно посмотрела на Миру своими огромными серыми глазами. – Ты не можешь даже перейти дорогу, чтобы сесть на нужный маршрут, и сама выбираешь неправильные трамваи. Они просто прибывают на остановку по расписанию. В очередную яму. Эй, на тебе моя кофта? Воровка!

– Один-один, – пробормотала Мира.

Огромные круглые, серые, широко расставленные, как у косули, глаза гипнотизировали. Мира внутренне согласилась, что будет всегда рада видеть её красивое лицо, несмотря ни на что.

Историко-художественный музей

Я встретила Элину на террасе Таллинского рынка Balti Jaama.

Но сперва не об этом. Я еще кое-что

планировала рассказать.

Мне никогда не нравилось путешествовать.

Моё главное путешествие, которое повлекло за собой десятки остальных, случилось около 10 лет назад – я решила переехать в Петербург.

«Острова. Их сорок два…».

Мне много раз говорили о том, что я выгляжу, как настоящая петербурженка. Странные длинные юбки в сочетании с грубыми ботинками и вежливая рассудительность, как и неизменная книга в руках не определяли места моего рождения. И не меняли того факта, что выросла я совершенно в другом регионе.

«….а вокруг река Нева».

Следующая ложь, которую я слышала о себе чаще других: «Ах, ты москвичка». Я выросла в небольшом городе в Тульской области, который мало чем отличался от других провинциальных городов со стотысячным населением. Мы переехали в Подмосковье еще до развода родителей, где члены моей семьи живут и по сей день.

Вероятно, мой второй в жизни провинциальный городок несколько выделяется известным на всю страну в кругах любителей искусства музеем с роскошным собранием картин. Но это всё еще не Москва ни по смыслу, ни по сути, ни по географии.

Маленький подмосковный городок я покинула в 17 лет, когда поступила в вуз в Петербурге, где изучала журналистику четыре долгих года. А затем и философию в магистратуре еще два. Отчим всегда говорил, что во мне умер врач, задушенный своенравным филологом: «Ты всегда играла в больницу в детском саду. А потом научилась писать сочинения».

Раздел журналистики, связанный с интервьюрированием, никогда не давался мне легко. Если бы я стала врачом, то выучилась бы на рентгенолога. Общение с людьми никогда меня не вдохновляло. Даже странные чёрно-белые картинки выглядят для меня более привлекательными, в сравнении с необходимостью бесконечно находить к людям подход и лезть в их ощетинившиеся души. По этой причине мне не удалось найти близких друзей за те семь лет, что я провела в Петербурге. Две «домашние» подруги навещали меня дважды в год. Конечно, по отдельности. Они были очень разными людьми, хоть мы и учились когда-то в одном классе. С одной из них я каждый день делила парту. Когда она захватывала слишком много территории, посередине приходилось ставить разделительную полосу из подставки для учебников. С другой – общалась в свободное от учёбы время; познакомились мы в младшей группе детского сада. Первая любила читать книги, расставлять стильные композиции из разных предметов и фотографировать их. Вторая – ходить на тусовки и радоваться жизни в окружении множества людей. И даже теперь одна из них любила больше летне-весенний Петербург, а другая – зимне-осенний. За все семь лет никто не нарушил негласную договорённость навещать меня в «свой» сезон. На второй-третий визит девочки тоже уже не мыслили жизни без этого город.

На пятом году жизни в Северной столице я пристрастилась к коротким поездкам на выходные в Финляндию или Эстонию. Следующие три года я часто посещала эти две страны. Петербуржцы обычно следуют по таким маршрутам, желая купить свежезамороженную красную рыбу, вкусный сыр и качественный алкоголь – это стало чем-то вроде местного обычая. Пересечение границ упомянутых государств не представляло для меня сложности, так как не требовало перелета. Это было для меня важно.

Одна из таких поездок закончилась для меня встречей с человеком, который очень надолго занял мои мысли. Или даже не с одним. Точно не с одним. Эта история случилась из-за них всех.

Не хочу спешить – обо всём по порядку.

С «летне-весенней» подругой последние пару лет мы уезжали из Петербурга во время её визитов, которые часто приходились на длинные майские праздники. В этот раз выбор пал на круиз «Таллин – Стокгольм– Таллин». С конечной точки путешествия с названием «Таллин» и начинается мой рассказ.

Mus'ee du Louvre

(Лувр)

Прошедшим утром улицы Таллинна заливал дождь. Холодный, грубый и частый. Порывистый ветер выворачивал зонты, ломал спицы. Паром из Стокгольма прибывал в терминал D некогда Ревельского порта ровно в 11:00 по местному времени. Мы, две русские девушки, знавшие друг друга больше 20 лет, решили, что погода не помешает нам провести с толком несколько часов наедине со старинным эстонским городом.

Мы медленно шли от пристани в сторону центральной части Таллина.

Лора остановилась, чтобы достать и выкурить электронную сигарету. Закончив, она поставила свой рюкзак на невысокий бордюр. Густые, волнистые из-за влажности, почти чёрные пряди падали ей на лицо, когда она с усилием старалась уложить весь свой скарб в рюкзак. Ей каждый раз приходилось низко наклоняться, периодически неловко одёргивая заднюю часть подола короткой юбки, доставая из рюкзака и убирая в него то бутылку воды, то электронную сигарету, как сейчас, то блеск для губ или оплаченный на сутки абонемент на проезд в общественном транспорте. «Электронку» она не рисковала носить в небольшой сумочке через плечо. Она боялась, что аккумулятор взорвётся и обожжёт её светлую кожу.

Сколько себя помню, Лора всегда была впечатлительной девушкой. Однажды во втором классе в солнечную субботу я зашла за ней, чтобы позвать гулять, но мы весь день просидели в предбаннике около двери в квартиру. Соседка рассказала накануне вечером её маме о цыганах, которые приводили на детскую площадку в их двор своих босых и смешливых мальчиков и девочек. Лора восприняла этот досужий разговор как предостережение. Она очень боялась цыган, потому что знала – цыгане крадут детей. И те, вчерашние, дети, наверняка, были краденными.

Теперь малышка выросла и стала бояться электронных сигарет. Страх появился после того, как она увидела в новостной ленте статью о мужчине, который получил ожоги. Литий-ионный аккумулятор его девайса взорвался во внутреннем кармане. В той заметке с фотографиями было и видео: человек сидел на лавке, затем растерянно опустил голову, посмотрел себе на грудь и немедленно схватился за ткань бежевой куртки. Он смог расстегнуть пластиковую молнию примерно до середины – ниже пламя расплавило её за считанные секунды. Дальнейшие попытки раздеться оказались тщетны. Он попытался снять куртку через голову, вытряхнуть горящую сигарету из внутреннего кармана, но ничего не получалось. Густое облако едкого дыма не давало мужчине дышать. Он упал на землю и стал биться руками и ногами об асфальт. Пламя прожигало синтетическую одежду, «съедало» кожу. Мимо шли люди. Парень в чёрном капюшоне изменил траекторию движения, увидев бьющегося, по его мнению, в припадке мужчину. Двое школьниц с цветными рюкзаками вовсе не смотрели в сторону пострадавшего.

Детки растут – страхи меняются. Бросать курить Лора не планировала, а кроме литий-ионных аккумуляторов стала бояться еще и людского безразличия – при смешивании получалась разочаровывающая в заботе о ближнем смесь и ожоги третьей степени.

Рюкзак был явно мал для имеющегося количества бьюти-средств, пары обуви на высоком каблуке, нескольких платьев, выпрямителя и трёх пар запасных колготок. Молния расходилась. Лора переступала с ноги на ногу и притопывала гладкой подошвой тёмно-синих лоферов. От идеи надеть "каблуки" по прибытии в Таллинн она отказалось не из-за брусчатки и каменного мощения улочек. Таллинн был не последней точкой её путешествия. Лишнюю пару обуви Лора везла не для него.