Теща Дракулы
Шрифт:
— И ты не сможешь меня защитить?
Дракула не знал, что ответить: да, защитить он ее мог. С Юбатой справился бы легко, играючи: тот, кто сделал тебя вампиром, имеет над тобой власть. Если он погибнет, погибнешь и ты. Если он пожелает, то ты в ту же минуту умрешь. Но вот Морана… Здесь сложнее. С Мораной они не были связаны ритуалом посвящения. Формально она была старше Дракулы на пару сотен лет, следовательно, была опытнее и сильнее. Но формально. В действительности же Морана умирала. Ей все хуже и хуже давалось превращение, а новообращенные ею вампиры почти сразу же погибали в страшных муках. Никто, кроме Дракулы не знал причины. И лишь он однажды заглянул в ее прошлое. Кто знал, что оно ее так быстро настигнет?! Серебряный нож Рацвана был с зазубринами, войдя в ее плоть, несколько зубчиков обломались, и остались в теле, постепенно отравляя вампирскую
— Я могу тебя защитить, но не буду, — сказал, наконец, Дракула. — Сделанного не воротишь. Прими все, как есть. И постарайся жить с этим дальше. Здесь я тебе помогу. Ты сама хотела быть со мной.
Аргента пристально смотрела на него, словно хотела запомнить каждую черточку:
— Я хотела быть с тобой по свободной воле, а не по принуждению. Ты лишил меня права самой выбирать. Проклинаю тебя! Ты причинил моей дочери боль и загнал ее, словно дикого зверя. Проклинаю тебя! Ты обрек моих родных на вечные муки, и не дал мне возможности попросить у них прощения за измену. И за это проклинаю тебя! Отныне твои спутники — одиночество и страсть. Тот, кто был в эту ночь рядом с тобой, умрут. Ты будешь вечно стремиться ко мне, и не находить, пока однажды я не убью тебя. Но и по ту сторону смерти тебе не будет покоя. Обещаю и проклинаю!
— Аргента, ты обещала, что никогда не скажешь этих слов.
— Я нарушила свое обещание, ибо ты нарушил свое.
Не слушая, она повернулась к Моране:
— Ты убила моего мужа.
— До этого он пытался убить меня, — возразила Морана.
— Не Рацван начал эту игру, а ты. В первый раз он всего лишь защищался, а сейчас был лишен этого права, потому, что ты боялась, что он победит. За его смерть и неоплаканную душу проклинаю тебя! Если хвалишься своей молодостью и красотой, то поспеши: как только я покину замок, ты постареешь. Живи в таком обличье столько, сколько сможешь. Желай молодых и находи в их глазах омерзение. Питайся падалью, свежей крови тебе не видать.
— Ты взял невинность моей дочери и убил ее. Тебе самое сильное мое проклятие — материнское. Пусть никогда не пропадет твоя жажда крови и плоти, но с каждым новым укусом ты станешь слабеть. И чем сильнее будет твоя жажда, тем слабее и беззащитнее ты станешь. Однажды тебя найдут, и ты пройдешь через ад. Но только этот ад ждет тебя наяву. Проклинаю тебя!
— Остался ты, священник. Отрекшись от Бога, будешь вечно искать его и тосковать по божьему прощению. После смерти найдешь лишь ад. Крест станет жечь глаза, молитва — уши, а совесть разъест тело. Будь ты проклят за все, что сделал!
Она сняла с мертвого мужа плащ и накинула себе на плечи. Блеснули два белоснежных клыка.
— Куда ты? — протянул к ней руки Дракула.
— Подальше от тебя, — ответила Аргента у самых дверей, но так и не обернулась.
— И не простишь?
— Пусть минует шесть веков. Пусть появится город, построенный на болоте, где нет людей. А есть одни лишь тени. Ибо город тот станет пожирать своих жителей, соблазняя видениями и тоской. Если будет угодно, судьбе, между зимой и весной я тебя прощу. Но не раньше, и если будет угодно судьбе.
— Аргента!
Как только затихли ее шаги, Морана отчаянно закричала: ее красивые сильные молодые руки разбил артрит, они сморщились и были покрыты старческими пятнами. Зубы просыпались костяными камушками на пол.
— Мое лицо, — прошамкала она. — Что с моим лицом?
— Радуйся, что не можешь видеть себя в зеркало, — без тени иронии ответил Ебата. — На вид тебе лет сто, не меньше. Черт, я хочу пить!
— Твое величество, — Морана упала на колени. — Скажи, что можешь излечить меня. Скажи…
Дракула молчал.
А что тут можно еще сказать?
И однажды обратил свой взор Познавший Кровь на людей, что воевали. И пришел он в одну из армий, что терпела поражение и прошел прямо в шатер военачальника, и никто не посмел его остановить. Долго смотрел Познавший на обрюзгшее лицо того, кто когда-то правил миром, и думал, что особенного в этой голове, подчинившей себе столько голов. И к утру отвратил он свой взгляд от головы полководца, что лежала на столе и вышел он к воинам и сказал: «Я буду вашим
И вот однажды пировал Познавший Кровь в своем тронном зале, когда к нему пришел какой-то старик. Седой старец с безумным взором долго смотрел, как Познавший перегрызает горло юной красавице, как жадно пьет кровь и как отбрасывает ее прочь, насытившись, своим рабам. «Почему твои слуги совокупляются с мертвой девушкой?» — спросил, содрогнувшись, старик. «Таким образом, — ответил Познавший, — они совокупляются с Вечностью.» «Я видел много таких обрядов на улицах города, и этот не самый ужасный, зачем ты сделал это, о, Проклятый? Зачем создал Империю Зла, где люди превратились в демонов. Я видел как родители пьют кровь своих детей, как дети едят своих братьев и сестер. Неужели ты думаешь, что так они познают Кровь?» «Нет….
– ответил Познавший, — я просто показал им, как можно жить другим способом, ваш мир не менее жесток, но свою жестокость вы прячете внутри. У всех этих людей внутри Зверь, сейчас он просто вышел наружу, кто ты старик, что не боишься задавать мне такие вопросы?» Я пророк, посланец Богов, что ужаснулись твоим деяниям. «Нет! — расхохотался Познавший Кровь, — ты не пророк, ты один из этих Богов, которому просто стало любопытно.» И долго смотрел Познавший Кровь в глаза Древнего Бога, пока не рассмеялись они вместе, и от смеха этого содрогнулись небеса. И схватил Древний Бог, которому раньше поклонялись как покровителю добродетели первую попавшуюся рабыню, и вырвал ее печень, и съел ее, и разломил ее череп, и выпил ее мозг, не переставая смеяться, и овладел он затем ею всеми возможными способами и проделал он такое с несколькими десятками рабынь, а Познавший Кровь сидел напротив и смеялся над своей самой удачной шуткой, над Древним Богом, попавшимся на тот же крючок, что и поклоняющиеся ему люди. И продолжая улыбаться, встал Познавший Кровь и вышел из тронного зала и покинул Империю, чтобы никогда больше в нее не возвратиться, оставив безумного Бога в безумной земле, ибо не дано им было познать истинную Кровь.
Часть II
1462–1470
Валахия, Трансильвания, Румыния
1
Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы.
Чудные дела творятся, Господи… даже выпить теперь не с кем. Народа в Тырговиште совсем не осталось, а те, кто есть, по домам сидят, лишний раз носа на улицу не высунут, а уж в таверну зайти… Так недолго и разориться. Хотя что тут уж скрывать — и так с трудом концы с концами свожу. Сижу, пью да в окно смотрю: вдруг, кто забредет на огонек. А сегодня вдруг праздник случился, вы, госпожа, почтили своей милостью. Чего изволите? Не беспокойтесь, трактирщик Микош еще никого не обдирал, как липку… Разве что как осинку… Ха-ха… Простите, госпожа, совсем отвык от политеса. Не возражаете, если рядом посижу: не каждый вечер такую красоту встретишь… Глаза у вас, как у кошки — зеленые и опасные. Красивые у вас глаза, госпожа. Влюбишься в такие, и уже навсегда. Все молчу-молчу… Вот вино, еда, самая лучшая, какую мог найти. Угощайтесь!
Проездом в наших краях? Спорю на лучший зуб, что никогда вас раньше не видел, в Тырговиште я всех знаю. Даже князь Дракула ко мне захаживал. Как, вы не знаете, что сталось с Дракулой? Давненько, значит, в наших местах не были. Так я вам расскажу.
Был у нас князь Влад Цепеш, а стал, значит, Раду Красивый, самим султаном на трон, как на кол посаженный. Сидит на месте твердо, даже не дернется: как скажет Мехмед, так и будет. И не знаешь теперь, радоваться или огорчаться. Раньше ведь как было? Пригрозит, бывало, Дракула вспороть живот или четвертовать за проступок, и все —