Тесные контакты четвертого рода
Шрифт:
Секунд десять сторожа стояли и о чем-то негромко переговаривались. Даже не зная языка, по интонациям, я вполне мог угадать, о чем там идет речь. Кто-то из них говорил, что всем послышалось, а кто-то не соглашался с ним. Понятное дело, что я всецело был на стороне тех, кто считал, что ничего необычного не произошло. Из темноты донесся чей-то командный голос, я подобрался, но один из них, отвернувшись, прокричал в ответ что-то успокоительное, махнул рукой.
Я не успел облегченно вздохнуть, а он не успел повернуться, как самый недоверчивый присел, раздвинул траву и ткнул рукой в злополучную веревку. Скосив глаза, я увидел, что если раньше она составляла часть огромного круга, опоясывающего лагерь, то теперь
Самый сомневающийся присел на корточки, и протянул руку, чтоб убедиться, что меня тут нет, а тот, кому сомнения были неведомы, размахнулся копьем…
Парализатор оставался в кармане. Доставать его времени не было и поэтому сделал я единственное, что мог в этом положении — вытащил из-под себя руку с индикатором и повернул его так, чтоб они увидели его. В темноте зеленый лепесток светился словно звезда.
Замах так и остался замахом. Копье застыло, словно вмороженное в воздух. Хорошо, что хоть туземец его еще не выронил его! Чем им показался индикатор не знаю. Наверное, камнем-самоцветом.
Воины наклонились, не решаясь протянуть руку и взять сокровище. Этого мне и нужно было. Неосторожные были рядом — только руку протяни. Я и протянул.
Протянул и столкнул их головами.
Третий, которому то ли места не хватило, то ли жадности стоял чуть в стороне и успел отшатнуться, но я достал его ногой. Он охнул вполне по-человечески. Замычал от боли и рухнул на колени….
Если б их было только трое, этим бы все и кончилось.
— Справа трое и слева четверо, — раздался голос Чена. Видно дело было совсем плохо, раз уж он решился выйти в эфир.
— Возвращайся…
— Вот еще…
Шум выдернул его из дремы. Рука сама потянулась к мечу, но остановилась на полпути.
Светильник еще не гасили, и Хэсту хорошо видно было, что чужих рядом нет, напротив откинутого полога стоит Винтимилли, выглядывая наружу. Он за меч не держался, стоял спокойно. Поза его говорила скорее не об опасности, а о раздраженном любопытстве. В лагере поднималась какая-то суета — сквозь тонкие матерчатые стены видно было, как мелькали факелы, фонари, тусклые пятна света проползали вперед и назад, кто-то неразборчиво выкрикивал слова команды. Хэст осторожно спустил ноги на пол, нащупал сапоги. На полотняной стене мелькнуло несколько теней. Мимо, бряцая оружием, пробежали воины, потом, через мгновение они же промчались обратно. Издалека в шатер залетел священный звон.
Ни о чём не спрашивая, Хэст набросил на плечи куртку и подвинул Винтимилли. Теперь и он видел то, что озадачило вассала. Вечернего спокойствия, как и не было.
Лагерь бурлил. В тумане метались люди, и недалекие голоса орали во всю глотку. Ему даже не пришлось спрашивать что случилось.
— Враг в лагере! Враг!
— Альригийцы!
— Демоны! Демоны!!
И тут же этот крик подхватил десяток глоток.
— Демоны! Демоны! Братьев сюда!
Что-то случилось.
На крик, в темноту бежали вооруженные люди. Следом за ним, обрывая веревки шатров, и то и дело, падая, спешил с десяток монахов со своими причиндалами. Последний отставал — ему досталось нести здоровенное серебряное било, в тяжелой даже на вид, деревянной раме. Как он не старался, а бесшумным ему быть не удавалось. Хэст проводил его взглядом и тут же отвлекся.
Что-то темное мелькнуло рядом. Что-то живое.
Движения вокруг было много, но это было другое движение. Движение без тела. Темнота и стремительность не дали Хэсту увидеть формы, но он сообразил, что видит движение, а не того, кто двигается. Он замер, стараясь не спугнуть беглеца. Тот тоже замер, словно почувствовал его
Но он не видел его!
Свет словно стекал с чужака. Он казался огромной водяной каплей, принявшей по воле Кархи облик человека. Сквозь него было видно и палатки и даже только что пробежавших мимо монахов. Было видно, как устав нести било последний монах взгромоздил его на спину и скачками стал нагонять товарищей. Прыткий монах немного дрожал, словно по поверхности пробегал ветер и рябил воду, но виден был отчетливо.
— Водяной человек! Водяной демон!
Хэст вздрогнул. Винтимилли стоявший за его спиной, тоже заметил чудо. Он сделал назад пол шага, шаг и вдруг не сдержавшись, дернул Хеста назад, в шатер и заорал во весь голос.
— Водяной демон!
Я не понял, что он там проорал. Понял только, что испугался крикун до самого неприличия. Не понимая ни слова, я все же мог улавливать эмоциональную составляющую криков. Если раньше ничего не понимающие туземцы кричали что-то азартное, боевое, что-то вроде «Ату его! Ату!» или «Хватай! Держи!», то в этом возгласе я почувствовал страх. Тот страх, что имеет чисто физиологические следствия и толкает людей на совершенно необдуманные действия. Я на секунду задержался, оглядываясь, и увидел, что пожилой туземец пятится назад, оттаскивая за собой мальчишку. Ладно. Не в них дело.
Достав индикатор, я убедился, что с пути не сбился. Вот она главная палатка.
Так. Двое по обе стороны от входа. Молодцы хоть куда. Вместо лиц — морды и руки толщиной с мою ногу… Конечно кожа, железо, по мечу и копью на каждого, только что это против коварства пришельца из космоса? Пустяки…
— Ты где? — спросил Чен. — Живой? Я тебя не вижу…
— Живой. У палатки, — сквозь зубы откликнулся я. — Сейчас пойду внутрь. Не отвлекай.
Как-то у них не совсем правильно с воинской дисциплиной. Стражи стояли не картинно, как бы мне этого бы хотелось, тупыми взглядами буравя пространство прямо перед собой. Оба, и правый, и левый вертели головами, сильно интересуясь, тем, что там происходит в отдалении, правда с места не сходили. Они перебрасывались короткими фразами, изредка поглядывая за спину, на полог шатра, но видно было, что то, что происходи в лагере их интересовало больше, чем то, что творилось у них за спиной.
Прежде чем врываться внутрь следовало посмотреть, что же там меня встретит и где, собственно планер. Я перевел вычислитель из режима ноктовизора в режим интравизора, и полотно палатки передо мной растаяло. Стали видны внутренности шатра. Веревки, сундуки, то ли ковер, то ли шкура… Ну это не интересно… Пять движущихся скелетов. Так. Нестрашно, это туземцы. Ага! А вот это приятно. Вот он, родненький. Лежит и хлеба не просит.
Мне сразу стало легче. Одно дело ориентироваться на маячок, и совсем другое дело увидеть планер собственными глазами. Ну, почти собственными.
Трудолюбием они тут не отличались — планер, точнее его остатки, лежали в двух шагах от входа. Тащить их дальше никто не захотел.
— Никакого уважения к чужой собственности, — довольно пробормотал я. — Всех накажу!
Пятеро туземцев, что присутствовали внутри, вряд ли были простыми стажами чужого добра. Они больше походили на экспертов. Во-первых, уж больно разодеты были, не в пример пышнее тех, что торчали перед входом, а во-вторых, не стояли они на месте. О чем-то спорили, судя по всему, ходили туда-сюда, подходили к планеру, руками размахивали. Кроме них и нашего планера в палатке присутствовал стол, несколько лавок, а освещал все это светильник, подвешенный рядом с центральным столбом, поддерживающим крышу.