Тётя Мотя
Шрифт:
— О, ну, мы это уже проходили. Ты же мне еще сто лет назад говорила: «Кротость! Уступай!» Разве это не то же самое?
— Ну, не совсем. Чтобы быть идеальной, нужно больше ума, гибкости. И я все думала тогда, что же ему надо, как ему еще угодить? И даже кое-чего достигла. Пирожки его любимые пекла, убиралась каждый день, он любит, когда чисто, — Тишка замолчала.
— И?..
— Подействовало! Он вернулся, вернулся ко мне, а я не будь дура — все равно по-прежнему изо всех сил стараюсь! И днем, и ночью, и днем, и ночью. Несмотря на беременность наступившую, несмотря ни
И опять у Тишки на глазах появились слезы.
— Я понимаю, — тихо кивнула Тетя. — Понимаю.
— И все равно, — упрямо, точно сражаясь с кем-то, промокнув салфеткой глаза, говорила Тишка. — Это не так уж важно, не получилось тогда, получится снова. Потому что счастье — это долгосрочный проект, вот и все.
— М-да, долгострой, — усмехнулась Тетя.
— Нет, Маринка, ты не смейся, это правда так. Любовь действительно проходит, кончается, через пять, в лучшем случае — семь лет.
— Любовь живет три года, — снова вставила Тетя.
— Да, — кивнула Тишка, — иногда и три. Но это не любовь! Это влюбленность живет три года, это как неофитство в любой области — в той же церкви. Когда человек обратится и крестится, Бог помогает ему во всем, и человек купается в благодати. И чудеса как из рога изобилия, и всяких важных встреч, разговоров, подарков столько! Но потом это проходит. Бог отступает и смотрит, на что ты сам способен.
— И?
— В семейной жизни точно так же, надо просто преодолеть все препятствия и выйти на новый уровень.
— Как в Колькиных компьютерных играх.
— Да, мой Гриша тоже увлекается… Но ведь эти игры срисованы с жизни, и для некоторых даже ее заменяют, сама знаешь. И в жизни это и правда так — препятствия, уровни. Но внутри этой жизни семейной кроется тайна…
— Военная?
— Тайна брака, Маринк, — без улыбки ответила Тишка.
— Тишка, подожди, я не могу, дай я чаю себе налью.
Тетя встала, плеснула в чашку заварки, ей отчего-то тяжко стало слушать. Но Тишка уже продолжала.
— Я все думала, почему брак — это таинство? И то, что я тебе скажу сейчас, это… не выдумки, понимаешь? Тайна в том, что двое, — Тишка подняла голову и твердо глядя ей в глаза проговорила: — двое становятся одной плотью.
— Оригинально, — облегченно выдохнула Тетя.
— Да, я знаю. Но бывает так, что твой личный опыт наполняет банальности смыслом, и тогда даже пошлость… но про брак это и не пошлость. Послушай, послушай меня еще, я вижу, ты устала, но это очень важно и для тебя сейчас… Можно я расскажу?
— Нет, я не устала, Тишка, это другое что-то, и я слушаю тебя! — возразила Тетя, отворачиваясь, сдерживая и самой ей не ясное растущее раздражение.
— Это правда ужасно важно, Маринка, для всех. Напиши про это в вашей газете, потому что об этом все молчат. Так вот… После того, как влюбленность прошла, можно просто разойтись. Многие так и поступают, говорят: «все, любовь прошла», потому и разводов столько именно в первые семь лет — люди уверены: то, что они испытали, и есть предел, — Тишка замолчала на миг.
Под окнами мягко зашумела и проехала машина, озарив окна фарами, дохнув бензином. И снова глубокая тишина, наполненная легким покалыванием снега, шорохами сада, обняла дом.
— Но это совсем не предел, наоборот, начало. Только им, разбежавшимся, этого уже не узнать. А если новая любовь еще подвернулась, тут уж радостно несутся к следующему, но и там через те же три года, семь лет все исчерпывается, и они снова бегут… Или, уже постарев и пообломав крылья, останавливаются, оседают, чтобы уныло тянуть лямку и изредка сваливать на сторону, подышать, «Отдушина», помнишь у Маканина рассказ?
— Ужасный! Безнадежный, — откликнулась Тетя.
— Безнадежный, но точный, — сказала Тишка. — В общем, выбор тут небольшой: либо эта беготня из семьи в семью, либо мука сосуществования, боль от которой со временем притупляется, потому что становится привычкой…
— Наш вариант с Колей, — заметила Тетя. — Хотя нет же, нет… Я знаю многих, у кого второй брак — счастливый. А у кого-то третий. Люди с годами мудреют — что тут такого?
— Да то, что все могло получиться с первого раза! — вскрикнула Тишка. — И не было бы тогда скандалов, и брошенных детей, и всех этих драм семейных.
— Неужели люди такие дураки?
— Они не дураки, — покачала Тишка головой, — они дети. Род несмысленный. Ну вот представь, сидит в песочнице мальчик, строит домик — не получается, кривой какой-то вышел домишко! топ по нему ногой — новый построю. Но и этот косой — бах! Новый — и опять не так. Ну, и ладно, все, надоело строить, буду жить в таком — без окон, без крыши, и… и пусть всем будет хуже. Но если, — заговорила Тишка чуть медленнее, — если действовать терпеливо… И достраивать, совершенствовать, тут укрепить, там украсить, поставить крыльцо, застеклить окна. В общем, если понять, что нужно дальше трудиться… и нельзя, нельзя ногами!
— Тишка, все это не для людей, не-ет, — протянула, давя зевок, Тетя, — для ангелов небесных, для святых. А для людей, для обычного человека иногда лучше свалить гнилую развалюху и заложить новой фундамент! — Тетя досадливо ударила по столу ладонью, звякнули чашки-ложки. — Потому что любовь — это дар и это свобода, а не вечное насилие над собой!
Последние слова она прокричала и осеклась: дети спят, нельзя. Но Тишка и сама говорила все громче.
— Маринка, это не насилие, это труд. Я тебе больше скажу: если ты, несмотря ни на что, все-таки идешь, прешь в заданном направлении, происходит чудо, то самое. Двое становятся одной плотью. Ты начинаешь любить другого, как самого себя, потому что он и есть ты. По силе очень похоже на влюбленность, но спокойней, трезвее. Это процесс мистический, в нем тоже принимают участие высшие силы, куда денешься, но они действительно подключаются и претворяют эти отношения, отношения двоих в одно. Совершенно независимо от того, верующие это люди или вовсе нет, молятся ли они и какому богу. Бывает и так, как ты говоришь, когда и правда дар, когда с самого начала двое живут душа в душу, потому что созданы друг для друга, но такое случается страшно редко! Сколько ты видела абсолютно счастливых пар?