The Beginning of the End

MadameD

– Можешь сама прочесть?
– спросила Тамин.

Белла кивнула и принялась разбирать документ, ведя пальцем вдоль иероглифической строки и шепотом произнося слова, которые складывались из рисунков. Она так сосредоточилась, что ее бросило в жар.

– Вернись к началу и читай вслух, - неожиданно велела ее покровительница.

В голосе Тамин прозвучали какие-то новые нотки. Но Белла не задумалась над этим: она послушно повысила голос, стараясь отчетливо артикулировать. Древние египтяне почти всегда читали иероглифические

тексты вслух или приказывали читать себе вслух - иначе смысл ускользал от сознания.

“Я, первый хем нечер, начальник мастеров Амона, ведающий всеми сокровищницами бога, заверяю, что этот дом передается во владение на десять лет… благородной госпоже Тамин, певице Амона…”

Белла поперхнулась. Она круглыми глазами посмотрела на египтянку.

– А чего ты ждала?
– спросила Тамин.

Белла еще давно заметила у этой особы, как у многих власть имущих, некоторую наклонность к садизму.

– Я ничего не ждала, - сказала англичанка, справившись с невольным разочарованием.
– Конечно, я понимаю, что…

Тамин с усмешкой кивнула.

– Я хотела, чтобы ты прочла это сама и убедилась. Да, это мой дом, и я буду продолжать вносить за него плату и тогда, когда тебе станет нечем платить.

На сей раз Белла не стала благодарить и не стала спрашивать, что значит такая щедрость. Похоже, Тамин это понравилось.

– Ты неплохо читаешь, хотя и медленно, - сказала жрица.
– Менна столь многому тебя научил? Или ты училась дальше?

– Я просила Синухета учить меня грамоте всякий раз, когда он мог, - смущенно ответила англичанка.

– Синухета?
– переспросила Тамин с насмешливо-сочувственной интонацией.
– Писать ты, конечно же, не научилась?

– Нет, - беспомощно ответила Белла. Она училась, но писать иероглифами, воспроизводя все детали, было слишком трудно. И она не сомневалась, что кроме тех начал, которые сумел ей преподать Синухет, в древнеегипетском языке существует еще много способов чтения и письма.

Внезапно Белле пришло в голову, что Тамин не просто так устроила ей проверку. Жена Имхотепа размышляла, можно ли привлечь чужестранку к собственным поискам истины…

А может, Тамин, не заметив того, сделалась последовательницей своего мужа? То, что сама эта женщина заражена ядом властолюбия и жаждет тайного знания, было почти несомненно. Жрецу - а тем более женщине-жрице в Та-Кемет было очень трудно победить искушение властью…

Белла похолодела, в полной мере осознав, что это может означать.

Англичанка поняла, что Тамин наблюдает за нею. А Тамин улыбнулась, наслаждаясь сомнениями и метаниями жертвы.

– Нет, я тебя не убью, - вдруг произнесла египтянка, отвечая на невысказанные мысли Беллы.
– И я не собираюсь использовать тебя, чтобы потом убить. Успокойся.

Белла не ответила и не шевельнулась, точно оцепенев. А Тамин неожиданно пересекла расстояние, разделявшее их, и приложила ладонь ко лбу англичанки.

По

телу Беллы от этого прикосновения разлился странный холод, сменившийся покалыванием. Она ощутила себя странно пустой и легкой… а потом увидела Тамин и саму себя сверху, из-под низкого потолка! Белла увидела свои подстриженные волосы, казавшиеся почти белыми в сочетании с загаром; увидела, как певица Амона, подняв тонкую сильную руку, держит ее в своей власти…

Белла почувствовала, что падает. Ощущение собственного тела вернулось; и обморочная дурнота накатила так внезапно, что ноги у нее подкосились. Тамин успела подхватить ее подмышки и усадила в кресло.

– Все?
– спросила жрица через несколько мгновений, внимательно вглядываясь в лицо англичанки.

Белла кивнула. Все в комнате вернулось на свои места.

– Ты сейчас видела, как твоя душа наблюдает за тобой, - сказала Тамин.

Белла отнюдь не была уверена, что это не дурная шутка, которую сыграл с ней мозг; но ответно кивнула. Тут она почему-то вспомнила, что посвящение в духовный сан в современном ей христианском мире производится наложением рук… что это рукоположение означало вначале?

– Наши души все время наблюдают за нами, - сказала Тамин.
– Может быть, теперь ты тоже начнешь видеть далеко, как я.

Пока Имхотепа не было, Тамин стала приглашать Беллу к себе домой. Она продолжила ее учение - то, что было начато Менной и Синухетом. Белла под руководством певицы Амона продолжила осваивать иероглифику, а одновременно с этим сокращенное иератическое письмо, которым пользовались жрецы. Время пролетало быстро; иногда Белла со своим малышом оставалась у Тамин на ночь.

Белла теперь часто навещала старшего сына и следила за его успехами, теперь ей позволялось посещать Сетеп-эн-Сетха самой. Однажды, когда они отправились в дворцовую школу вместе с Тамин, по просьбе жрицы мальчику разрешили показать свое владение оружием.

Оказалось, что он уже в самом деле неплохо стреляет по мишени - круглому деревянному щиту, обтянутому кожей, и мечет копьецо. Потом гордый воспитатель вызвал еще одного ученика и показал, как мальчики борются.

Белла заставила себя смотреть на то, как ее сын и неведомый египетский мальчишка валяют друг друга в пыли. Но бой этот завершился очень быстро: Сетеп-эн-Сетха уложили на обе лопатки.

Он встал, красный и сердитый, чихнул и, отряхнувшись от песка, поклонился наставнику. Его соперник гордился своей победой, но Сетеп-эн-Сетх держался не хуже - несмотря на то, что его побороли перед лицом матери и Тамин.

– В следующий раз я тебя отделаю, Мен, - обещал ее рыжий сын противнику.

Учитель с улыбкой посмотрел на Беллу.

– Это сильный мальчик, - сказал он.
– Твой сын умеет вставать, когда падает. Для этого нужна крепость сердца, что для воина столь же важно, как крепость тела!