The Darkness

Paprika Fox

Мет отходит, освобождая меня. Я веду его до двери, прощаясь. Парень уходит, одаривая меня широкой прекрасной улыбкой. Я закрываю дверь, касаясь её лбом. Прикрываю глаза, слушая тишину.

Мы были так близки друг к другу. Боже. Я улыбнулась, обернувшись, чтобы опереться спиной на дверь. Складываю руки, кусая ногти. Облизываю губы, поднимая глаза на часы. Пол восьмого.

Черт.

Я бегу в комнату, складывая все нужные учебники в сумку, и направляюсь к двери. Всё же, получится нехорошо, если я не приду. Разбудила ведь его.

Да

и к тому же, мне хочется просто поговорить с ним.

========== Глава 9. ==========

Стучу в дверь, в надежде, что мне откроют. Слышны шаги. Дверь открывает сонный Дилан, чего я никак не ожидала. Приоткрываю рот, видя, что он все в той же одежде, в которой был утром:

– Только, - указываю пальцем, - не говори, что ты ещё не вставал.

Дилан поднимает бровь:

– Так ведь выходные.

Я закатываю глаза, обходя его:

– Ты – это что-то с чем-то.

Парень закрывает дверь, зевая:

– Это ты явно долго шла, поэтому я уснул.

Мои зрачки нервно забегали по комнате, когда я туда вошла:

– Я помогала маме, - кладу сумку на стол, - а ты спал, так что, кто из нас действительно был занят? – поднимаю руку, - я. А теперь, давай начнем.

Дилан пожимает плечами:

– Математика, да?

– Да, а если быть точнее, - вытаскиваю учебники, - алгебра и геометрия.

Улыбаюсь, когда парень падает на кровать, разводя руки. Беру альбом с ручками и карандашами и иду к нему, садясь рядом. Дилан выпрямляется, когда я подвигаюсь к стене, раскрывая учебник алгебры:

– Начнем с этого, - смотрю на него. Дилан пожимает плечами, беря карандаш и альбом.

Время шло быстро, что немного огорчало. Мне нравилось учить его, ведь и, правда, ничего не знал. Пришлось начинать с азов, так что, когда я взглянула на время, то было уже девять вечера.

Я лежала на животе на кровати, а Дилан сидел на полу возле меня, решая очередное уравнение. Он выглядел довольно забавно: растрепанные темные волосы, мятая футболка под кофтой, один карандаш держал в руке, другой между зубами, словно это помогало ему сосредоточиться. Он внимательно писал, переворачивая страницы альбома, но вдруг замер, нахмурившись. Я наклонилась к нему:

– Что там?

– Тригонометрическое… - он поворачивает голову, и я моментально отодвигаюсь, ибо наши лица оказались слишком близко друг к другу, - уравнение.

– А, - я потираю лоб, - Смотри, - начинаю объяснять, указывая пальцем. Дилан внимательно следит за моими указаниями, отчего мне становится приятно.

А ведь он и правда слушает, пытаясь понять.

– Так, времени мало, давай к геометрии, - предлагаю я, слезая с кровати.

– Мы все это время занимались одной алгеброй? – не верит Дилан.

– Ага, - вздыхаю, взяв со стола учебник по геометрии, и оборачиваюсь, тряся его в руке. – Приступим.

– Ну, нет, ты шутишь, - потер лицо Дилан. Я опускаюсь возле него на пол:

– Прекращай, хочешь остаться

на второй год? Или чтобы тебя исключили?

– Нужно стать членом совета школы, тогда меня точно не исключат, - ворчал он, потрепав свои волосы.

Я облизываю губы, спрашивая:

– Скажи, ты ведь хотел в баскетбольную команду?

Дилан опускает руки на колени, которые согнуты, и смотрит в потолок:

– Всегда хотел играть.

– А чего не пойдешь? – непринужденно интересуюсь.

Парень сжимает губы, качая головой. Молчит. Я понимающе киваю, после чего говорю:

– Что ж, давай? – поднимаю учебник к его лицу.

Дилан опускает голову, смотря на книгу, затем переводит взгляд на меня, из-за чего я отворачиваюсь. Парень берет учебник в свои руки, после чего прекращает смотреть на меня. Я принимаюсь объяснять ему материал, после чего даю первое задание и встаю, ложась на кровать, лицом к нему. Поджимаю колени. Он сидит спиной, так что все, что я вижу - это его затылок. У него на шее синяки. Думаю, это от захватов Гарольда. Неприятные картины вновь появляются у меня в голове, отчего я хмурюсь. Дилан наклоняет голову в разные стороны, отчего шея хрустит. Он почесывает затылок, вновь приступая к работе. Я вздыхаю, когда из-за капюшона кофты виднеется нечто темно-сиреневое. Этот синяк «мощнее» остальных.

Неуверенно моя рука тянется к его коже. Парень замирает, когда я касаюсь пальцами поврежденного участка. Кажется, он не понимает, что я делаю. Да, я тоже.

– Это твой отец сделал? – я ложусь на живот, чтобы лучше рассмотреть отметину, и отгибаю капюшон. Дилан молчит, когда я вожу ладонью по коже:

– Синяк большой. Твой отец перестарался.

– Это не он, - хрипит Дилан.

Я поднимаю глаза:

– А кто?

– Я.

Хмурюсь:

– Зачем?

– Когда не могу проснуться, - он вновь начинает писать в альбоме.

Я вздыхаю, поправляя его капюшон:

– Хочешь поговорить об этом?

Парень стукнул по полу. Я дернулась, убрав руку от его одежды. Дилан повернулся, оперившись на кровать локтями, и взглянул мне в глаза:

– С чего мне делиться подобным с кем-то вроде тебя? – его тон жесткий, а вопрос поставлен хорошо.

Я сглатываю, не отрываясь от его глаз и стараясь не моргать, подобно ему:

– Я, - мои зрачки дергаются, пытаясь разорвать контакт с ним, - мне кажется, что тебе станет легче от этого.

– Тебе кажется, - он вновь отворачивается, продолжая работу. Я кусаю губу, ложась на спину.

А ведь правда, с чего я взяла, что он будет чем-то делиться со мной? Не думаю, что то, что я была «прощена» делает меня кем-то особенным. Поворачиваю голову на бок, смотря в затылок Дилану. Его голова дергается, когда глаза бегают с учебника на альбом. Я перевожу взгляд на часы. Уже девять. Чувствую, как мои глаза начинают гореть. Кажется, сегодня я «переучилась», так что…

От лица Дилана.