The Mitford murders. Загадочные убийства
Шрифт:
– По-моему, около десяти, – задумчиво произнесла Нэнси. – Максимальный ужас. В прошлый понедельник на Брайтонской железной дороге, на одной из станций между Лондоном и Льюисом, совершено жестокое покушение на медсестру…
– На Брайтонской линии? Но мы же ездили на том поезде! Нянюшка! Только послушай! – воскликнула Пэм, округлив глаза.
Довольная привлеченным вниманием, ее старшая сестра продолжила:
– Ее обнаружили во вторник без сознания три дорожных рабочих, а вчера вечером она умерла. Полиция разыскивает человека в коричневом костюме.
– Перестаньте, мисс Нэнси, – укоризненно произнесла Блор. – Такие новости вовсе не для маленьких ушек. Достаточно вам уже удалось постращать их нынче утром.
Но
– Нянюшка, мы же с вами на таком поезде ездили в гости к вашей сестре! Правда, только прошлым летом! А там не говорится, в каком купе это случилось? Вдруг мы сидели в том же самом?
Луиза взглянула на Нэнси, и они обменялись понимающими взглядами, однако мисс Митфорд продолжила читать… не способная отказаться от искушения поддразнить сестер.
– Более тщательное расследование показало, что она получила тяжелую травму левой части головы… Ужасно глубокую рану, и всю ее одежду залила кровь…
– Мисс Нэнси Митфорд! Вы еще недостаточно взрослая, чтобы я не могла разложить вас на коленях и отшлепать щеткой, если вы не умолкнете сию же минуту, – пригрозила няня, покраснев от сдерживаемого гнева.
– Но нянюшка, это же так прискорбно! – оправдываясь, возразила Нэнси, пытаясь придать своему голосу печальный озабоченный оттенок. – Она была медсестрой… мисс Флоренс Найтингейл Шор. Интересно, может, она родственница той мировой знаменитости?.. [10] Ах, точно, здесь сказано, что их отцы были кузенами. Она только что вернулась в Англию – после пяти лет военной службы во Франции, где трудилась в Королевском армейском сестринском корпусе имени королевы Александры…
10
Флоренс Найтингейл (1820–1910) – сестра милосердия и общественный деятель Великобритании, чье имя фактически является символом профессии медицинской сестры.
– Как вы сказали… Флоренс Шор? – тихо уточнила нянюшка.
– Да, Найтингейл Шор. А что?
– Она была подругой Роуз… О боже! – Неожиданно пошатнувшись, Блор взмахнула рукой, пытаясь восстановить равновесие, и Луиза бросилась к ней и помогла ей дойти до кресла.
– Кто такая Роуз? – спросила Кэннон.
– Сестра-близняшка нашей нянюшки, – сообщила Памела. – Она вместе к мужем владеет кафе в Сент-Леонардс-он-Си, и мы у них гостили. Ах, там не жизнь, а сплошное блаженство! Она продает такие вкусные пирожные с кремовой начинкой, что если есть их неосторожно, то крем выплескивается и стекает по подбородку…
– Верно, верно, милочка, – утихомиривая девочку, сказала няня. – Ох-ох-ох, бедная Роуз! Наверное, Флоренс как раз ехала к ней в гости… Вы знаете, Флоренс работала медсестрой в Ипре, когда там воевал милорд, и именно ее письма к Роуз позволили нам узнать, что он цел и невредим. Она знала, естественно, что я работаю в его семье. В то время эти новости стали огромным утешением для ее милости. И вот теперь ее убили! Ох, как это ужасно! Она была доброй женщиной. Так заботливо ухаживала за всеми солдатами… Ужасный конец. Не представляю, куда катится наш мир, просто не представляю. – Нянюшка Блор откинулась на спинку кресла и принялась искать по карманам носовой платок.
Луиза, которая поначалу слушала не слишком внимательно, внезапно вздрогнула.
– На какой станции, мисс Нэнси, ее обнаружили?
Молодая хозяйка недоуменно взглянула на нее, но затем опять углубилась в газету.
– Рабочие подняли тревогу в Бексхилле, ее сняли с поезда, идущего в Гастингс, но полицейские считают, что нападение могло произойти между Лондоном и Льюисом. А почему вы спросили?
– О, просто так, – растерянно ответила Луиза. – Я просто
Множество мыслей промелькнуло у нее в голове. Она спрыгнула с поезда в Льюисе. И потом вдруг Гая Салливана срочно вызвали на какую-то станцию… неужели в Гастингс? Девушка не смогла вспомнить точно, но все-таки подумала, что, вероятно, он отправился именно туда.
Нэнси свернула газету и отложила ее в сторону.
– Когда мы поедем этим летом в Лондон, то, думаю, я смогу попросить Мав заказать мне новое платье. Ведь если я пойду на танцы, мне необходимо будет произвести хорошее впечатление, – заявила она, но никто ее не слушал.
Нянюшка неотрывно смотрела на горящий в камине огонь, а Луиза старательно причесывала Диану.
– Я сказала, что мне могут заказать новое платье. Может быть, даже купят какие-то наряды для будущего представления ко двору… Вряд ли я еще сильно вырасту до восемнадцати лет, правда? – спросила Нэнси, слегка повысив голос.
Но ей по-прежнему никто не ответил.
– Бедняжка, – пробормотала Блор, – она заслуживала лучшей участи. Я должна написать Роуз. Луиза, милочка, не могла бы ты найти мне почтовую бумагу?
– Конечно, нянюшка, – сказала Кэннон, размышляя, сможет ли прочитать эту статью, когда дети уйдут. Она не знала, что все это означало, но определенно чувствовала, что там есть нечто важное.
– Мисс Нэнси, будьте добры, не могли бы вы отвести девочек вниз? – спросила няня.
Явно недовольная такой просьбой, старшая из детей все-таки протянула руку Декке, и малышка ухватилась за нее, доковыляв до сестры на своих неустойчивых пока ножках, после чего все девочки медленно прошествовали вниз по лестнице, чтобы присоединиться к родителям в столовой и отведать жареной ягнятины.
Письмо
3 мая 1917 г.
Ипр [11]
Моя дорогая подруга,
Прости, что уже две недели не писала тебе, но я просто не могла выкроить ни минутки свободного времени – по крайней мере, такой минутки, не считая еды и сна, когда после работы у меня еще оставались хоть какие-то силы. Вскоре после моего предыдущего письма тебе поступило сообщение о том, что нас перевозят в Ипр, где я теперь и нахожусь. Это в нескольких часах езды к северу от департамента Сомма, однако мне и моим медсестрам в общем смысле показалось, что мы вовсе никуда не переезжали. Практически все свободное от сна время мы проводим в реанимационном госпитале. От госпитального брезентового шатра до нашего палаточного дортуара всего пара шагов, поэтому и видим мы то же самое, что видели раньше.
11
Город в Бельгии, бои вокруг которого (четыре битвы) стали одним из символов бойни Первой мировой войны, в том числе потому, что во втором сражении при Ипре германская армия впервые применила отравляющие газы летального действия.
Земля вытоптана солдатскими сапогами, у цветов нет ни малейших шансов вырасти, а про то, что светит солнце, мы знаем лишь потому, что в лазаретах и нам, и раненым бывает жутко жарко и душно. Конечно, постоянно слышна стрельба, и снаряды взрываются с таким оглушительным грохотом, что все невольно вздрагивают. Кажется, что над нами грохочет жуткий нескончаемый гром. Здешняя обстановка совсем не похожа на нашу службу во время Бурской войны, и мне немного совестно, когда молодые медсестры приходят ко мне, ожидая успокоительных слов и спрашивая, что же будет дальше и когда все закончится… А я чувствую себя такой же неопытной и наивной, как они.