The Prodigy
Шрифт:
– Выпить налей, - бросила она, покосившись на пьяную компанию за дальним столом.
Трактирщик налил эль из большой бочки и поставил перед ней деревянную кружку. Кора оставила свою свечу на стойке и перебралась за стол, наиболее удалённый от звуков шумного веселья.
Перекинув косу через плечо, Скарлетт принялась за выпивку – трактирщик постарался и налил до самых краёв.
Мыслей в голове было много, ещё больше – сомнений в том, что делать дальше. Вернуться в Вентрос? Выйти замуж, родить детей и быть примерной женой старому помещику?
Или убежать с Киннаном, разрушить
Скарлетт отхлебнула из кружки. У неё был ещё один повод злиться на себя. Хоран.
Этот человек – а то, что он был обычным смертным, стало ясно с первого взгляда – не давал Коре покоя. Одним своим неосторожным жестом она сломала ему жизнь. Он никогда не сможет её разлюбить и забыть. До конца жизни он в каждой встречной женщине будет видеть её, прекрасную незнакомку, которую он, казалось, полюбил с первого взгляда. И никто не сможет убедить его в том, что чувства ненастоящие. Он будет одновременно самым счастливым и самым несчастным человеком во всех пяти княжествах. И всё из-за неё. Да, конечно, она была взволнована, испугана и измотана сложными заклинаниями, но это не было достаточным оправданием. Ничто не было.
От входной двери потянуло сквозняком; огарок свечи в глиняной плошке на грубо сколоченном столе колыхнулся, и Скарлетт машинально оглянулась.
Фигура в кружевной накидке захлопнула за собой дверь, всколыхнув воздух волной чёрных волос. Кое-кто из шумной пьяной компании в дальнем углу присвистнул. Если на Кору, ладно сложенную, но в целом, довольно невзрачную особу, к тому же более чем скромно одетую, никто не засматривался, то на вошедшую мгновенно устремилось большинство взглядов. Одна её накидка из знаменитого тальнерского кружева просто кричала о том, насколько богатая особа заглянула в этот притон. Кора невольно заинтересовалась и проследила за взглядом трактирщика. Впрочем, взгляд этот тут же уткнулся обратно в грубо обтёсанные доски, когда гостья присела за стол Скарлетт. Видимо, подумал, что пришла ещё одна ведьма.
– Мара? – чуть удивлённо спросила Кора и с некоторым беспокойством добавила, - ты насчёт зелья?
– Нет, - отмахнулась Марена, отбросив волосы назад, - хотела поделиться одним слушком.
– Какое мне дело? – недовольно фыркнула Кора, - мы с Киннаном уезжаем, и до этого княжества с его сплетнями мне дела нет.
Мара сделала жест, прося Скарлетт подвинуться ближе. Когда девушки практически соприкоснулись лбами, Марена начала:
– Ко мне обратился глава Гончих князя Николаса.
– Хоран? – Скарлетт отпрянула, от изумления приоткрыв рот.
– Ты с ним знакома? – прищурилась Мара. Близко с ней Кора знакома не была, поэтому откровенничать по поводу неудачного заклинания не стала. К тому же, с тех пор, как Марена сварила для неё зелье временной смерти, они больше не встречались.
– Я знаю, кто он, - уклончиво ответила Скарлетт, - что он хочет?
– Он интересовался, от имени Николаса, можно ли сварить зелье, избавляющее от заклятия подчинения.
Кора нервно вскочила и отвернулась, кутаясь в шаль.
– И что, можно? – не оборачиваясь, спросила она и услышала тихий смех.
– Так это ты? Я так и подумала.
– Так можно или нет? – дрогнувшим голосом переспросила
– Нет, нельзя. Ты и так знаешь. Всё, что я могу, это сварить зелье, которое позволит ему понять, что любовь ненастоящая. Но любить тебя он не перестанет. Ему станет только хуже.
Кора прикусила губу, готовая расплакаться. Осознание того, что разрушенная жизнь Хорана целиком на её совести, давила на её плечи, словно пресловутая гора.
– Ты должна ещё кое-что знать. Для него исцеление наступит только в одном случае. Если он поймёт, что его заколдовали, и своими руками убьёт тебя.
Скарлетт вздрогнула. Она не слышала прежде об этом условии. Впрочем, ученицей она была никудышной – её учитель всегда повторял, что потенциал у неё просто огромный, но, благодаря своей лени и рассеянности, реализует она его хуже новорождённого младенца.
– Ты сваришь зелье? Согласишься? – спросила она.
– Ты мне скажи. Я не пойду против тебя, Кора, но если ты не против, я всегда хотела увидеть великого некроманта.
Скарлетт потерянно кивнула. Сама она Николаса тоже никогда не видела, но и не стремилась.
– Тогда… можно кое-что попросить? – Кора снова села и придвинулась к Марене, - я хочу увидеть Хорана. Где я смогу застать его одного?
– Идём со мной, он обещал прийти за ответом на рассвете, - Мара встала, и Скарлетт задумчиво кивнула.
Она подошла к трактирщику, который тут же сделал вид, что старым куском ткани протирает кружку, а вовсе не старается подслушать.
– Это за выпивку, - Кора положила на обструганные доски две монеты по пять гельратов, которые трактирщик немедленно сгрёб себе за пазуху, и продолжила, - если меня будут спрашивать, скажи, я скоро вернусь.
Мужчина кивнул, и Скарлетт, закутавшись в шаль, последовала за Марой.
Шли они долго. У Марены был фонарь с негаснущим огоньком внутри, и мощёная булыжником дорога отлично просматривалась. Это была самая богатая часть города, но узкие улицы с бедными многоэтажными домами и натянутыми между этажами бельевыми верёвками были везде одинаковые.
У одного из домов Марена остановилась.
– Стой тут.
Женщина скрылась внутри. Этот дом выглядел чуть более крепким, чем остальные, двухэтажный, с черепичной крышей, фонарём над входом и крепкими оконными ставнями.
Скарлетт осталась в темноте, но это её не беспокоило; главное, чтобы никто не видел её.
Впрочем, когда дверь распахнулась, и навстречу с ярко освещённого порога шагнул Хоран в чёрной тунике с висящим в ножнах на поясе мечом, дыхание перехватило. Почему, Скарлетт сказать не смогла. То ли от чувства вины, то ли…
– Кора, - выдохнул Хоран с такой радостью, что девушка прикусила губу, - я же сказал, что мы ещё увидимся!
Мужчина подошёл и легко схватил Скарлетт в объятия, поднимая над землёй. В глазах защипало – Кора понимала, что поступает подло, давая ему ложную надежду. Ведь она пришла только получить от него информацию. И ради неё он не задумываясь предаст Николаса, своего господина. Если Марене удастся сварить зелье и открыть Хорану глаза, он действительно придёт в ярость.