"Тиа-ана" чувства и мысли

Догадченко Роман Андреевич

Лишь страницы дома перенимали мои попытки отыскать ответ. Учебники, тетради, рисунки - следы поисков ранили и детство. Я зажмурился, будто бы от боли эмпатий. В глаза блеснул свет. Пронзительный и явственный. Как же всё-таки насыщенна нежными тонами комната отдыха. Солнечная яркость смягчилась занавесками. Их призрачная ткань слегка всколыхнулась от ветра. И приоткрытое окно повеяло приятной прохладой. Ноги сами подвели меня к источнику вдохновения. Искренность природы прекрасна своей естественностью и неподкупностью. Но и она не свободна от натиска идей. Стол, стулья, элементы дивана и пол -обличий мук натуры. И всё как-то быстро проходит переработку. Даже массовые проблески беспокойства утихают под стремлением прогресса. Использование окружения в

угоду удобств, необратимо. Но порой оно задевает меня, ничуть не меньше людских сор. Вне зависимости от времени и состояния здоровья.

Веки слегка прикрыли взор от усталости. На фоне настольной разности мелькнула карточка. Она так хорошо отражает свет, что взгляд не сразу разглядел детали. Правая рука тут же ринулась в карман за подарком проводника. Пара мгновений и перед глазами возникли две одинаковые визитки. Текст левой перенял мой голос.

– Консультация специалиста. Корпус два, интер-хол. Обращайтесь при дрожи в ногах и ощущениях сдавливания.

На обратной стороне надпись прописью: 'Для приёма вне очереди необходимо заполнить анкету, которая лежит на столе'. Что за...Даже не знаю чему больше поражаться. Странному содержанию визитки или заполненной анкете, под ней? Этого просто не может быть. Каждая строка вобрала мой кривой подчерк. Но я не помню, как заполнял её. Желание во всём разобраться вытолкнуло меня в коридор вместе с прозрачной папкой. Бег чередовался с ходьбой и перерывами. Останавливался лишь на поворотах. На углах коридоров с указателями, что только сбивали с толку. Первый этаж.... Уйма цифр и бесполезных букв.

– Где этот чертов интер-хол!

– Пройдите ещё немного вперед.- подсказал пожилой человек и указал рукой в сторону двери.

Порывистой походкой дошел до указанного места. Только я хотел открыть дверь, как она распахнулась сама. Удар в плечо выбил папку и часть меня...

Глава 4 'Проблеск света'.

Решительность, как часть меня разбилась у дверного прохода.

– Прости.
– промелькнул лик девушки и скрылся в размытом потоке.

Немного постояв, я отошел в сторону. Присел на свободный стул и попытался придти в себя. События вскружили голову своей неуловимостью. Откуда взялся тот старик, что помог с поисками? Отчего выбежала светловолосая девушка? Неужели, пара строк и вправду, могли меня выбить из комнаты спокойствия.

Вместо ответов начали возникать воспоминания. Помню, как в школе мерцали рисунки одноклассницы начальных классов. Её альбом всегда был приоткрыт для новых друзей, но я смотрел украдкой, словно чего-то боялся... Она нередко проявляла свою активность в умелом рисовании женских лиц. Аккуратные контуры так легко появлялись и покрывались новой страницей безгласности. Голос не мог отыскать даже самый скупой комплимент. В близи рисующей все подбитые мысли осыпались, а дельных и грамотных отродясь и не было . Учителя видели что-то общие в двух немногословных художников и бывало способствовали появлению творческой пары. Дилетанты: кто ж так оценивает? Её творения и рядом не стояли с моими чердачными абстракциями. Рисунки чудака блистали лишь небрежностью и непонятностью. С завершением девятого она перешла в другую параллель...

Не могу сказать, что я сильно привык к нашей художественной парте. Но след она оставила, раз в десятом классе меня привлекло рисование новой одноклассницы. Людмила так же сидела неподалёку и была не столь общительна. Правда, ещё более необычна. Макияж нехуже отрицательной героини фильма ужаса. Неоднозначная манера общения: начитанность с чертами неформальности... как будто бы она сделала себя такой преднамеренно; чтобы свести общение и вероятность появления новых друзей на минимум. Посети меня такое глупое предположение в школе, признал бы его истинным. Ведь тогда я совершенно не замечал: как мило и неброско она ценила дружбу с теми единицами, кто проявил к ней не грубый

интерес. Наши парты находились рядом, но я нередко терялся в своей отдалённости. Знакомство с людьми при помощи общения размывало ребячеством и безграмотностью. Может оттого я проявлял серьезный интерес к девушкам только на уровне творчества. Показывал свои рисунки и надеялся на взаимность. В художественной и обычной школе еще не встречалось таких людей, которые бы отказали в просьбе. Вторая художница стала для меня первой. В ответ от неё я получил лишь комментарий: 'Мои рисунки насыщенны похожей странностью'. Каким мраком была покрыта её книга набросков... за два года, я так и не увидел.

Третьей и последней была Софья. Мы познакомились в социальной сети. На расстоянии общение складывалось чуть лучше и легче. Её внешних качеств я никогда не видел и не слышал голоса. Только сообщения и рисунки. Однажды мы устроили соревнование, кто дольше продержится в ночном диалоге и не уснёт. Проигравший должен был нарисовать картину. В итоге мы сошлись на ничьей и нарисовали рисунки друг другу. Она подарила мне два рисунка с персонажами мультфильмов в ответ на мою картину розы. Было весело... Я мог бы с ней хорошо общаться, хоть до конца жизни. Но мне хотелось большего: настоящей встречи и общения. Можно было бы рассказать всё, как есть, не будь у меня опасений всё снова испортить.

Канун института, нехватка времени ещё больше склонила меня к удалению страницы социальной сети. Вдобавок я хотел приостановить эту склонность к знакомству через творчество. Ведь то был уже не класс, с художественным меньшинством, а целая группа девушек, умеющих рисовать. Если я не могу нормально проявить интерес к рисункам одной, то что будет со мной в таком окружении? Страшно представить картину собственной дефрагментации. Но во всех художницах я видел всего один облик. Маленькой девочки, с чистым лицом и простым нравом. Только он один был способен перекрыть все разукрашенные взгляды и расписные характеры.

Воспоминания о необычных художницах полны света. Может быть, я никогда больше не увижу их, но разве это продолжение так необходимо? Видеть во всём неполноценность, и хотеть большего, сравнивая себя с другими? Так увлекаться гонкой за лучшим и забывать о важном. Нет драгоценнее мгновений, что даровал не ум расчета...

Глава 5 'Выверт света'.

– Следующий!
– раздался пронзительный голос за бойкой дверью.

– Чьё это?
– спросила медсестра, подбирая мои листы, про которые я уже забыл.

– Моё.

– Тогда проходите, раз ваше.

Я осторожно зашел в кабинет. Взор охватила небольшая комната, бело-изумрудных тонов. Стол подпирал окно. По двум углам расположились стулья и шкафы, а ближе ко мне жёсткий диван.

– Ваше лекарство и рекомендации в письменном виде.
– сказал мужчина и положил коробок с запиской на мою папку.

– Но я ещё даже ничего не рассказывал.

– Разве? А как же крики на всё отделение и столкновение с дверью?

– Извините. Я себя неважно чувствую. Внимательность и спокойствие рассыпается, как песок. Всё от безответных вопросов.

– В вашем случаи, внимательность слабеет от переутомляемости. В уставшем состоянии вы делаете акцент на самых незначительных мелочах и упускаете главное.
– сказал врач и вновь привлёк мой взор к заготовкам.

– Не задерживайте очередь, которую вы миновали - подала мои вещи медсестра.

Я взял всё и прочел записку уже за дверью. 'Усталость в связке с воображением отлично проявляет то, чего нет в действительности. Например, надуманные симптомы о дрожи в ногах. Не пренебрегайте сном и прогулками на свежем воздухе. Здесь у нас просто чудесные ландшафты. Подчерк оказался на удивление, разборчивым. Не знал, что врачи умеют писать читабельный текст. Только даже такой аккуратный шрифт не смог мне помочь. Неясности обвязали с ног до головы. Хочу я этого или нет, но мне всё равно придется уснуть.