Tier
Шрифт:
Ульрика ноготками пощекотала коричневые соски мужчины, и он, с тихим рычанием перевернувшись, подмял ее под себя:
— Что ты делаешь… — прошептал он ей, обдавая ухо горячим дыханием. Одним щелчком расстегнув застежку бюстгальтера, находившуюся, к счастью, впереди, Шнайдер освободил упругие груди, тут же обхаживая их языком и пальцами.
Ульрика от экстаза закусила губу так, что почувствовала во рту привкус крови. Она уже хотела большего, все ее естество вопило об этом. И снова Кристоф понял ее намеки, поглаживая округлые бедра, поигрывая тоненькой кромкой стрингов. Мгновение —
И тут он отстранился. Девушка почувствовала, что снова вернулась в реальность. Чувство опустошенности, неудовлетворение нахлынуло на нее, но всего на миг. Ведь именно тогда они слились в одно целое, и мир взорвался на тысячу сияющих осколков…
***
Они лежали рядом, прикрытые тонкой влажной простыней. Ульрика удобно устроилась на его мерно вздымающейся груди, а Кристоф приобнимал ее за плечи, кончиками пальцев поглаживая кожу. Испарина на их телах давно высохла, но удовлетворение от произошедшего до сих пор их не покидало.
Шмидт первая подняла голову и, улыбаясь, посмотрела на Шнайдера:
— Это было нечто.
— Я и сам не ожидал, что будет так…
— Так волнующе, страстно и…
— …неожиданно, — закончил за нее мужчина и снова перевернул ее, оказавшись сверху. Ульрика устремила на него свои смеющиеся, сияющие глаза, и Кристофа снова словно опалило огнем:
— Я люблю тебя… — прошептал он прямо ей в губы, прежде чем они снова начали второй раунд.
***
Флаке сидел на кровати в своем номере, нервно перебирая пальцами. Ему было откровенно скучно.
«Ни Пауль, ни Олли, ни даже Дум не вернулись со своих гулянок. Тилль и Риха надираются в баре. А я что? Должен встречать счастливых влюбленных с чашечкой горячего кофе?»
Кристиан хмыкнул и поднялся с места. Поправив очки, он решительно двинулся в сторону двери.
— Пойду прогуляюсь, — буркнул он себе под нос и вышел из номера, напоследок громко хлопнув дверью.
========== А поутру они проснулись… ==========
Моника проснулась на рассвете. Сладко потянувшись, она привычно выключила будильник и села на кровати, припоминая, что же произошло вчера. Тут же неглубокая складка прорезала ее переносицу, едва из гостиной послышался звук приглушенного храпа. Однако девушка тут же успокоилась, вспомнив, что там, на диванчике, примостил свои телеса Пауль. Она с улыбкой вспомнила, как после ужина уговаривала его остаться в гостиной, сославшись на то, что к вечеру у нее болела голова. Совесть по этому поводу не мучила Райан — голова в районе затылка и впрямь болела. Такое часто наблюдается: чем бы ты ни болел, что бы у тебя ни болело — к вечеру становится хуже, да так, что караул кричи.
Девушка резво подскочила, заправила постель и, бросив беглый взгляд на часы, побежала в ванную и собираться на работу. Она не особо утруждала себя ходьбой на цыпочках — наоборот, было бы здорово, если бы Ландерс тоже поднялся. Но мужчина сладко похрапывал
Наконец, когда до выхода оставалось еще пятнадцать минут, Моника принялась будить спящего музыканта. Резко раздвинув шторы и впуская в квартиру солнечный свет, она пропела:
— Проснись и пой, Пауль, он же Хайко, он же Хирше, он же Ландерс!
Мужчина недовольно застонал и, приоткрыв один глаз, пробормотал, прикрывая лицо ладонью, словно козырьком:
— Издеваешься?
— Ага! — жизнерадостно подтвердила Райан, взбираясь с ногами на диван и становясь на четвереньки, нависая таким образом над сонным мужчиной. Солнечный свет, вливающийся в окно, словно ореолом осветил выбившиеся из хвостика волосы девушки, создав видения нимба.
— Ты прямо как ангел, — промурлыкал ритм-гитарист, протягивая руки, но Моника ловко избежала его объятий.
— Ну, я бы так не сказала. Встава-а-ай, не то я на работу опоздаю.
— А я тут при чем? — Ландерс приподнялся на локте, нехотя сгоняя с себя остатки сна.
— При том, что я не могу оставить тебя в своей квартире; более того, тебя уже заждался уютный номер в Брейкерсе. Если ты хочешь попасть туда со мной, придется поднять свое бренное тело и потащить вслед за мной, в гостиницу.
— Окей.
Пауль принял сидячее положение и произнес:
— А что мне за это будет?
Моника удивленно вскинула брови:
— А что, тебе нужна премия?
— Да. Хороший утренний поцелуй, — хитро сощурился мужчина, подставляя губы.
— Ну, если только поцелуй… — начала Райан, но Ландерс поспешно и как-то оскорбленно перебил ее:
— На большее я пока не претендую. Более того, ты принижаешь мое достоинство, если считаешь, что я смогу управиться в семь минут.
— А ну-ка помолчи, я насчитываю премию, — проговорила девушка, и комната наполнилась звуками быстрых, но сочных поцелуев.
— Доволен?
— О да-а-а… — протянул Пауль, снова падая на диван.
— Тогда поднимайся, я уже опаздываю.
Моника вскочила и побежала к двери, обуваться. Ландерсу ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, напевая «Let me see you stripped».
***
Ульрика тоже проснулась от звонка будильника, успев, однако, быстро вырубить его до того, как он поднял сущий вереск. Стараясь двигаться как можно тише, девушка поднялась с кровати, таща за собой простыню, словно тогу. Тонкая белая ткань соскользнула с тела спящего Кристофа, оставив его в чем мать родила. Не обратив на это внимания, Шмидт принялась собирать с пола небрежно брошенную одежду, стараясь двигаться как можно тише.
Утренняя прохлада, коснувшаяся всей поверхности обнаженной кожи, заставила Шнайдера поежиться от пробежавшего озноба и проснуться.
— Эй, доброе утро, — позвал он шатенку, безуспешно нашаривая, чем бы укрыться.
— Привет, — Ульрика ласково улыбнулась, полуобернувшись к мужчине. Заметив его наготу, она охнула, прикрыв рот ладошкой, а затем засмеялась: - Ой, прости… Вернуть простыню?
— Вернись с простыней, — сделал более выгодное предложение Кристоф, похлопав на пустующее рядом с собой место.