Тигры и земляника
Шрифт:
Отмазали меня девки. Типа, это они меня попросили на чердак слазить – простыни повесить сушиться. Комендант и поверил, дурачок. А я только глаза таращил и молился, чтобы напарник мой сверху не свалился. До кучи. Тогда точно кранты.
Такие дела… Ты, наверно, думаешь теперь, дружище, что музыканты сплошь алконавты и балбесы? Признавайся, подумал?
Но это же одна сторона медали. А другую мало кто видит. Как по шесть-восемь часов на инструменте упражняемся. Как один пассаж по сто, двести… триста раз повторяем, пока не добьемся идеального звучания. Как струнники пальцы сбивают до крови под ногтями, до мяса на подушечках. Как духовики легкие рвут, профессиональные травмы зарабатывают. Если хочешь знать, дружище, трудолюбивей музыкантов нет никого. Это ж сколько терпения нужно, чтобы отучиться в музыкальной школе семь лет, потом четыре года в училище, и еще пять – в консе. В консерватории, то бишь. И всю жизнь ежедневно заниматься, чтобы квалификацию не терять.
А в итоге влачить нищенское существование. Потому как серьезная музыка нынче никому не нужна. Ни оперная, ни симфоническая, а уж про джаз вообще молчу.
Вот так-то. Поставь здесь, Ботан, наоборотный смайл. Даже два. Чтоб читатель знал, как я скорблю. :( :(
На этой оптимистической ноте, дружище, мы сегодня закруглимся. Тебе уже спать пора… Что, рано еще? Ложись, дурашка, наслаждайся! Это мне сейчас улетать… черт знает куда, и всю ночь холодным потом обливаться. Хоть ты за меня отоспись!
Вот тебе хайку напоследок, вместо колыбельной.
Я не проспал.
Это будильник во мне
Встал навсегда.
Элис
Превед фсем!
Привет всем, кто… Или, как сказал бы Ацкий кактус, «Превед фсем!»
Недавно пришла с работы, тяжелый сегодня выдался… Зашла в квартиру, отперев своим ключом (у нас давно никто не походит к двери), Георгий сидит в кресле, по телевизору – футбольный матч. И я вот что вспомнила.
Муж тоже любил футбол, и я частенько пристраивалась рядом и смотрела, правда, не столько в телевизор, сколько… А потом увлеклась и тоже стала болеть, научилась разбираться во всех этих «вне игры» и «одно касание». И переживала, и вскакивала вместе с Артуром, когда комментатор кричал «Опасна-а!»…
А сейчас мне почему-то не хочется смотреть…
Ну да ладно. Вернемся лучше к фоткам.
Мальчик с ясными глазами и светлой челкой, небрежно заброшенной набок, смотрит в объектив строго и без улыбки. Фотография из школьного альбома. Алик забрал его с собой в Москву, но я успела вытащить… Белая рубашка, пестрый галстук, модный пиджак с клубными пуговицами по триста рублей за штуку… какая битва шла в родительском комитете, когда решался вопрос о форме на выпускной класс!
Сына в свое время удалось пристроить в английскую гимназию, и уже с первых дней учебы стало понятно, что класс ровнехонько делится пополам: часть ребят умненькие и талантливые, остальные – дети богатых. Впрочем, классу к пятому-шестому все смешалось в доме… Кое-то из отличников не выдержал гонки и скатился, кто-то наоборот выбился в звездочки, да и социальный статус родителей постепенно менялся. Причем в обе стороны – времена-то какие…
Состоятельные мамы старались перещеголять друг друга и мамаш из других классов. Каждой осенью на школьном шоу «Показ формы» родительницы ревниво сравнивали – форма чьего класса красивее, чья фантазия богаче и возможности круче. Ярмарка тщеславия? Хорошо, хоть дети этого не понимали. Или все-таки?…
Парень на фотографии пытливо всматривается в объектив, может быть, стараясь заглянуть в будущее… А там, уже совсем скоро, выпускной вечер, торжественное вручение аттестатов, взволнованные учителя, родители, что заикаются в микрофон словами благодарности, вальс «Когда уйдем со школьного двора»… семнадцатилетний Алик впервые в жизни напьется, и я полночи отпаиваю его раствором марганцовки и густо посоленными сырыми яйцами, а он, бледный и с мокрыми волосами, слабым голосом клянется, что больше никогда в жизни, и как люди пьют эту гадость, и пусть сами пьют, а я ни за что, ох, как же мне плохо, мама…
Картинки оживают: звук льющейся из крана воды, я на кухне растрепанная и в халате, за окном светает – заканчивается ночь выпускников, из ванной стоны бедного Алика, и мучительно сжимается сердце – так жаль моего мальчика, который снова… маленький и беззащитный…
А давайте посмотрим его детские фотографии? Сейчас найду… Ага, вот.
Какой он здесь смешной! Голова большая, волосики светлые растрепаны, улыбка во весь рот, и на щеках такие родные ямочки… Два годика. Это мы возле дома, в песочнице.
Алик был невероятно шебутным, казалось, что у нас не один ребенок, а, как минимум, трое! Он привносил в мир столько шума, гама, суматохи, носился, как метеор, его голос слышался в нескольких местах одновременно, посуда в доме колотилась с непобедимой регулярностью…
Иногда спохватишься – почему так непривычно тихо в квартире? – а сынуля стоит в углу, весь сосредоточенный, покряхтит-покряхтит минутку, и опять бежать! А сзади в колготках уже хвостик. Только успевай перехватывать… =)
Я боялась, что ему будет трудно в школе, но учился он хорошо. Хотя, конечно, особым усердием не блистал, но все схватывал на лету, и память отличная… Вот, в институт поступил, и даже на бюджетное отделение, хотя конкурс там шесть человек…
Вспоминаю себя – я в детстве была другой. Примерная, старательная девочка, активистка и отличница. «Ботаник», как сейчас говорят.
Помню, поручили нам стенгазету делать с подружкой, а она внезапно умотала с родителями на дачу. «Да ладно, – говорит, – днем раньше, днем позже! Завтра нарисуем…» Но я же ответственная девочка – до глубокой ночи корпела, пыхтела… Утром с красными глазами отправилась в школу и вывесила газету. Подруга посмотрела и говорит: «Ну ты прям Паша Ангелина!»
Нет, она не лентяйка и не предательница, моя подружка. Просто пофигистка… нет, даже не пофигистка, а независимая очень. Где-то у меня была… Сейчас, сейчас, найдем ее фотку… Вот, года два назад прислала, из Германии. Она сейчас там живет. Вышла замуж, родила двух прекрасных детишек, муж замечательный… Всего сама добилась.
Она с детства такая, Зая (вообще-то она Майя, но я привыкла к ней обращаться… В детстве мы давали друг другу смешные клички, я называла подругу Заей, она меня – Малышом. И вот мы выросли, стали большими тетеньками, а прозвища остались. Забавно…). Классе в четвертом на физкультуре нам выдали коньки и погнали сдавать нормативы. А на предыдущем уроке старшеклассники катались. Так Зая подошла к учителю и говорит: «Я не буду коньки надевать». Учитель изумился: «Почему?!» – «Ботинки мокрые» – ответила подружка. Девчонки ахнули – ботинки и вправду сырые, у всех, но вот так открыто взбунтоваться… А Зая не испугалась. Учитель уж и так, и этак, и двойкой грозил, и завучем… Но она осталась непреклонна.