Тигры Редфернов
Шрифт:
– Вы. Его. Знаете? – медленно повторил комиссар. Ведьма ошалело уставилась на пиромана: ее рот приоткрылся, глаза округлились. Комиссар еще никогда не видел ее такой изумленной.
– И почему же вы мне ничего не сказали? – глухо осведомился Бреннон, накаляясь, как кочерга в камине.
– Потому что вы не спрашивали.
– Ах, так это я не спрашивал, – пророкотал комиссар. На корабле это признание не вызвало в нем такой ярости, потому что тогда ему было не до того, но сейчас!
– Если вы хотите что-то у меня узнать – спрашивайте, – с наглой невозмутимостью изрек Редферн. – Я не любитель телепатии и
– Сэр, давайте я займусь с ним телепатией, – вмешалась Джен. Она, видимо, с трудом держала себя в руках при виде еды и была непрочь улучшить ее качество с помощью побоев.
– Готово, – сказал Лонгсдейл и бросил браслет Пегги в тот же ящик. На улице послышались приближающиеся грохот колес и стук копыт, которые замерли у дома консультанта. Ведьма метнулась к окну.
– Сэр, это ваша сестра, ее муж и сын!
– Впусти, – велел Лонгсдейл. Джен выскочила за дверь, а комиссар свирепо подумал, что от непрошенных доброжелателей в последнее время продыху не стало. Наверняка кто-то из полицейских узнал Пегги и не преминул обрадовать ее несчастную мать. А юная паршивка, едва услышав о семье, бросилась к Энджелу, бухнулась на пол у его ног и схватила за руку. Вот чтоб она такую покорность выказывала раньше, своим родителям – тогда бы и не очутилась в таком дерьме!
– Пег! – рявкнул Бреннон.
– Идите, – устало сказал Энджел. – Вам пора побыть с семьей.
Маргарет так побледнела, что Натан мигом забыл, что сердится, и кинулся к ней. Она на корабле не выглядела так худо!
– Пегги! – он подхватил ее, но племянница вцепилась в ручку кресла, как клещ, и чуть слышно выдавила:
– Я вас больше никогда не увижу?
Бреннон отпустил ее.
– Конечно, увидите, – с удивительной нежностью ответил пироман, взял ее лицо в ладони, – даю слово! – и крепко прижался губами ко лбу Маргарет. Девушка стиснула его запястья и зажмурилась. Комиссар оставил ее в покое и отошел к псу. Кусач тихо, сочувственно засопел и привалился боком к его ногам.
В гостиную ворвалась Марта, за нею – Джозеф и их старший сын. В хвосте процессии виднелась ведьма, ошеломленная бренноновским напором.
– Пегги! – крикнула Марта.
– Мамочка, – дрогнувшим голосом пробормотала Маргарет. – Папа!..
Она с трудом отцепилась от пиромана, поднялась и почти упала в руки матери.
– О Боже, Боже! – Марта прижала девушку к груди; Шериданы сгрудились вокруг блудной дочери. Пес очень по-человечески вздохнул и опустил морду на лапы, не сводя взгляда с издающего всхлипы и возгласы семейства. Энджел тоже посмотрел на них, оперся на подлокотники, встал и, пошатываясь, добрел до Бреннона.
– Проводите меня до ближайшего зеркала, – сказал Редферн и после паузы добавил: – Пожалуйста.
Комиссар молча глядел на него до тех пор, пока на скулах пиромана не выступил очень бледный румянец.
– Пожалуйста, – повторил Энджел, и это уже было больше похоже на просьбу, а не на приказ.
– Чем вас не устраивают зеркала здесь?
– Я не стану оставлять подсказки тому, кто может вломиться в мой дом.
Эдвин Шеридан взял Маргарет на руки и вынес из гостиной. За ним последовала Марта, забыв даже поблагодарить, и долг вежливости Лонгсдейлу торопливо отдал ее муж. Консультант, впрочем, все
Пироман провожал Шериданов взглядом, пока они не скрылись на лестнице – словно это они отнимали у него бесценное сокровище, а не наоборот; потом направился к двери, держась за стенку. Бреннон кивнул Лонгсдейлу на прощание, потрепал пса по загривку и догнал Редферна уже на площадке. Там он взял Энджела под локоть. Пироман слабо вздрогнул.
– Шагайте, – буркнул комиссар. –Я прослежу, чтоб вы не свернули себе шею.
– Я не люблю, когда меня заставляют просить.
– Вы и благодарить не любите.
– А это обязательно выражать словами?
– Угу. Не все, знаете ли, владеют телепатией.
Они одолели лестницу, затем холл, дорожку через сад, и на улице пироман свернул к кафе Валентины, однако прошел мимо и углубился в переулок между аптекой и отделением банка. Натан сразу понял, почему: там была черная дверь в магазин готового платья. Энджел пробормотал заклятие, толкнул ее и вошел. Комиссар все еще поддерживал его и почувствовал, как Редферн тяжелее на него навалился.
– Вы слишком полагаетесь на эту вашу магию, – проворчал Бреннон. – Вот хороший пистолет, например, тоже неплох.
– Наемников Ройзмана я перебил без всякой магии, – с усмешкой ответил пироман.
– Ага, вот только сперва нахлебались какого-то зелья.
– Знаете, я бы предложил вам проверить ваше утверждение, к примеру, в фехтовальном зале, – Энджел поморщился, – но сейчас, боюсь, придется это отложить.
Они миновали подсобки и потихоньку пробрались в зал, где продавцы под надзором приказчика, готовили магазин к открытию. Редферн вошел в примерочную, комиссар задернул штору. Энджел приложил ладонь к зеркалу, прикрыл глаза и забормотал на латыни. Бреннон в щелку следил за приказчиком и продавцами.
– Готово, – хрипловало сказал пироман. Комиссар обернулся. Энджел, изрядно побледневший, опирался на раму зеркала, в котором мерцали звезды.
– Я исключительно вам благодарен, – заверил он Бреннона. – Особенно за помощь, которую вы мне сейчас окажете.
Натан не успел издать ни звука: пироман вцепился в его руку, дернул на себя и провалился в зеркало спиной вперед.
Глава 22
– Мать вашу, вконец рехнулись со своей чертовой магией! – прорычал комиссар и сгрузил Редферна на диван. Собственно, едва они оказались на зеркальной тропе, как пироман неразборчиво засипел, ткнул пальцем в нужную дверь и грохнулся в обморок. Поскольку возвращаться назад по тропе нельзя (и даже оборачиваться нежелательно), то Бреннону не оставалось ничего другого, кроме как взвалить Энджела на плечи и топать к двери.
Из зеркала комиссар вышел в гостиную, обставленную в халифатском стиле. Уложив пиромана, Натан подавил искушение привести его в чувство крепкой затрещиной и обшарил комнату в поисках воды. Нашел вино, кальян и невообразимые запасы кофе. Налив в чашку от кофе вина, он вернулся к дивану, приподнял умную, но совершенно дурную голову Редферна и влил ему в рот пару глотков. Пироман закашлялся, очнулся, обвел мутным взором комнату, комиссара и с облегченным вздохом распластался на диване.
– Ну? – сурово осведомился Бреннон. – Какого черта?