Тихая война
Шрифт:
С ним приехали трое — два мужчины (как оказалось, братья) и одна женщина. Все они, хотя и с немецким акцентом, довольно сносно говорили по-венгерски.
Самого высокого мужчину я откуда-то знал, но сразу не смог вспомнить, где же я его видел. Однако его характерного жеста оказалось достаточно, чтобы я все-таки вспомнил: этот человек — генерал-полковник Ференц Фаркаш Кишбарнаки, который после 15 октября 1944 года был уполномоченным Салаши. Тут же мне на ум пришла и другая не менее важная деталь, которую я узнал во время учебы: он был военным советником НАТО по Восточной Европе.
Но зачем они, однако, приехали сюда? Оказалось, что все эти люди родом из этих мест. Узнав об этом, я сразу же потерял к ним всякий интерес.
Спустя какое-то время в Вену прибыл Ференц Надь. Каково же было мое изумление, когда он вдруг заявил, что хотел бы посетить Бургенланд, чтобы увидеть венгерскую границу.
Многие эмигранты говорили, что Ференц Надь уже несколько лет не появлялся в Австрии. И вдруг на тебе, объявился… Сначала Кишбарнаки, а затем Ференц Надь… Что это — случайность?
Меня всегда учили, что нельзя надеяться на случайности.
Вряд ли приезд в этот пограничный район двух столь важных персон — политика и военного — был случаен.
Чтобы найти этому какое-то объяснение, я отправился в Эйзенштадт. Мне без особого труда удалось выяснить, что генерал-полковник Кишбарнаки в своем родном городе не задержался, а отправился прямо в Вену.
Туда же вскоре приехал и Бакач-Бешшенеи, секретарь по иностранным делам «Венгерского национального комитета».
За ними последовал граф Бела Хадик. Он заинтересовал меня как родственник владельца концерна универмагов Вандербильда, ворочавшего миллиардами долларов, и как один из вождей легитимистов, стремящихся к реставрации власти дома Габсбургов.
Клерикалов среди прибывших представлял Йожеф Кези-Хорват, во времена коалиции — глава демократической (христианской) народной партии.
Тибор Экхард, бывший руководитель партии мелких сельских хозяев, платный агент ЦРУ, послал в Грац свою дочь на встречу с известным шпионом генерал-лейтенантом Лендьелом.
Прибыл в Вену и Карой Пейер, бывший министр так называемой рабочей партии, дорвавшийся до власти после свержения силами контрреволюции Венгерской советской республики, которого эмигранты из числа социал-демократов считали предателем интересов рабочих. Он вел переговоры с правыми социал-демократами.
Для чего же собрались в Вене эти люди? Очень непросто было разобраться в этом.
Работа разведчика в чем-то похожа на то, чем занимается археолог, который, обнаружив несколько древних черепков, начинает прилаживать их так и этак друг к другу, чтобы получить более полное представление о целом. Если он встанет на неверный путь, ему придется начинать с самого начала. И если он обладает необходимым для этой работы терпением и знаниями, если удача сопутствует ему, то рано или поздно ему все же посчастливится воспроизвести старую амфору, воссоздать вид древнего, давно разрушенного города или даже историю некогда жившего народа. Точно так же воспроизводит общую картину и разведчик, набравшись терпения, приложив все свои знания для этого, если ему, конечно, повезет. Только интересует его не далекое прошлое, а настоящее.
Так мы и сделали. Органы, несущие ответственность за безопасность государства, — в Будапеште, и я — в Вене сообща искали ответ на вопрос: что именно заинтересовало этих людей, заставило проявить столь большой интерес к границам Венгрии?
Вскоре мне удалось узнать, что генерал Зако от имени «Союза венгерских борцов» вызвал на так называемую конференцию взаимодействия большую часть руководителей венгерских эмигрантов. Согласно сведениям, которые я получил от своего информатора, на этой конференции должны были обсуждаться вопросы подрывной деятельности, направленной против социалистических стран. Руководители этого сборища считали, что настало время активизировать как агитационно-пропагандистскую, так и разведывательную деятельность (последнюю путем забрасывания все большего количества шпионов в Венгерскую Народную Республику).
Участники конференции возлагали большие надежды на планируемые ими подрывные акции.
То, о чем я узнал из вопросов, заданных Аурелем Абрани, показалось мне заслуживающим особого внимания.
— Ференц говорил тебе о том важном плане, который привез с собой? — однажды спросил он меня как бы ненароком.
— Мы с ним о многом говорили, — осторожно ответил я, чтобы он не понял, что мне ничего не известно.
— И об оружейном заводе тоже?
— Мельком и об этом тоже.
Я надеялся, что Релли тут же расскажет мне подробности, но он, напротив, замолчал и замкнулся. Через несколько дней, на очередной прогулке под парусом с майором Тепли, я тоже как бы случайно спросил его:
— Что вы скажете о плане с оружейным заводом?
Спросил я об этом так, как будто мне все было доподлинно известно. Делая это, я полагал, что если Тепли ни о чем не знает или же сделает вид, что ничего не знает, то он поступит как и Релли, то есть промолчит.
Однако о моих тесных контактах с Ференцем Надем было так хорошо известно всем, что даже такой опытный контрразведчик, как майор Тепли, ничего не заподозрил и раскрылся.
— А, и вы с тем же?! — раздраженно воскликнул он. — Оружейный завод им подавай! Склад оружия! О чем они только думают? Австрия должна сохранить свой нейтральный статус!
И тут меня осенило. Уж если он один раз попался на эту удочку, то почему бы мне не забросить ее снова?!
— Одного я только не понимаю… какое отношение имеет к этому господин Мандель?
(Мандель, по старой фамилии — Мандула, принадлежал к кругу наиболее верных друзей Ференца Надя.) Тепли с удивлением посмотрел на меня и спросил:
— Вы не знаете, кто такой Мандель?
— Слышал, но лично с ним никогда не встречался.
— А о некоем Захарове вы когда-нибудь слышали?
Теперь настала моя очередь удивляться, но и на этот раз я ответил, надеясь на удачу:
— Разумеется. В годы первой мировой войны Захаров был одним из известных торговцев оружием.
Тепли кивнул:
— Верно, а господин Мандель прославился тем же во время второй мировой войны и после ее окончания.
Теперь мне стало совершенно ясно, что Ференц Надь прибыл сюда по делам, связанным с оружейным заводом, а может, с созданием крупного склада оружия. Правда, завод можно было построить в какой-нибудь африканской, азиатской или даже южноамериканской стране, а крупный склад оружия целесообразно было организовать именно в Австрии, коль скоро объектом военного вмешательства оказывалось соседнее с ней государство, а именно — моя родина, Венгерская Народная Республика.