Тихие омуты

Рязанов Эльдар Александрович

В предбаннике, в ожидании целебного напитка, шла неторопливая беседа.

– Как ты здесь живешь? – обратился Павел к доктору.

От друзей у Антона Михайловича секретов не было:

– Ребята, я влюбился!

Друзьям сразу стало интересно.

– В кого? – быстро спросил Александр.

– В женщину! – с вызовом ответил Антон.

– Слава Богу! – с нарочитым облегчением сказал Павел.

– Зови ее сюда! – потребовал Александр.

В это время доставили колодезную воду.

– Где искать твою пассию? – осведомился банкир.

– В доме отдыха, номер комнаты двести тридцать шесть, фамилия Тобольская.

Не

успел банкир отдать распоряжение, как умный «мерседес» умчался за пассией.

И тут влюбленный спохватился:

– Куда мы ее пригласили, в эту баню?

– А что такого? – начал было обижаться Александр. – Эту баньку я сам отреставрировал.

– Но мы же здесь все без галстуков! – недовольно заявил Антон.

Накрытый стол перекочевал на берег озера. Лихо подрулил «мерседес». Охранник распахнул перед Джекки заднюю дверцу, и она, толком не понимая происходящего, покинула лимузин, представ перед мужской компанией.

За столом восседали трое элегантных господ при пиджаках и галстуках.

Две пары глаз оценивающе, а одна пара глаз восхищенно, впились в молодую женщину. Ясно, что восхищенные глаза принадлежали Антону Михайловичу.

– Женя! – приветствовал он ее. – Я хочу тебя опубликовать!

– В каком смысле?

– Хочу, чтоб наши отношения вышли из подполья. Сегодня мы отмечаем сорок пять лет нашей мужской дружбы...

– Это срок! – вмешался Александр.

– И нам небезразлично, кого выбрал Антон, – с подтекстом произнес Павел.

Джекки вопросительно взглянула на Каштанова, тот подтверждающе кивнул.

– Рассказывайте о себе, пожалуйста! – вежливо, но вместе с тем настойчиво предложил Павел.

– Это что, экзамен? – задиристо спросила Джекки.

– Хуже... Экзамен можно сдать по шпаргалке, а здесь этот номер не пройдет! – довольно жестко предупредил Павел.

Джекки приняла вызов:

– Докладываю – мне тридцать два, немало. Характер вздорный, агрессивный. От меня, не выдержав, удрали два мужа. Есть ребенок, это единственное, что во мне хорошего, а в остальном – дрянь.

– Годится, – одобрил Павел.

– А как вы относитесь к нашему Тошке? – продолжил расспросы Александр.

– Как можно относиться к человеку, который обобрал собственный фонд? Но с этим еще можно смириться. Однако он ведь работает и по мелочам, например, я видела, как в кафе он слопал три булочки и не заплатил за них!

– Антон, это правда? – строго вопросил Александр.

– Так булочки-то были крохотные! О чем разговор!

– А еще, – продолжала ябедничать Джекки, – он дерется с женщинами...

– С какими? Уточните! – настаивал Павел.

– С красивыми, в частности со мной!

– Он вас бил? – ужаснулся Александр.

– Меня фиг побьешь! Но он пытался! – Джекки усмехнулась.

– Это она мне врезала! – уточнил Антон.

Джекки не унималась:

– Кроме того, он не умеет плавать и боится высоты. Так что парень-то никудышный!

– Большое тебе спасибо, Женя! – просиял Антон.

– И тебе большое спасибо! – просияла Джекки.

Черту подвел Павел:

– По-моему, вы – два охламона, которые созданы друг для друга!

– А что же мы сидим по-сухому? – укоризненно воскликнул Александр.

– За Женю надо выпить! – поддержал Павел.

В то время как охранник-официант разливал мужикам воду, Павел наклонился к Джекки:

– Что вы предпочитаете?

– То же, что и все! – Джекки держала марку.

– Я тебе не советую, – заговорщически шепнул ей Антон Михайлович.

– Никакой дискриминации! – И Джекки протянула охраннику свой бокал.

– Женя, – с чувством начал Павел, – мы вас утверждаем! Саша, ты не против?

– Я – за!

– Надеюсь, Женя, – торжественно продолжал Павел, – вы сделаете из нашего обалдуя нормального человека!

Тут вмешался Каштанов:

– За женщин джентльмены пьют стоя!

Все трое, как по команде, поднялись и... пиджаки и галстуки на джентльменах имелись, а вот с брюками обстояло хуже. Все трое довольствовались лишь купальными трусами. Джекки не подала виду, что заметила сей пассаж. Джентльмены, как заправские алкоголики, влили в себя по стакану и уставились на Джекки. Она оказалась на высоте. Тоже опрокинула стакан и смачно крякнула:

– Крутая штука! Дайте закусить скорее!

– Женя, ты наша баба! – с восторгом воскликнул Павел.

Все четверо засмеялись и стали закусывать.

А потом все сидели у костра, и Каштанов пел, аккомпанируя себе на гитаре, песню опять-таки на стихи одного из соавторов повести. Друзья задумчиво слушали. Слушала зачарованно Джекки, ее глаза светились. Даже охранники, примостившиеся на порожках автомобилей, расслабились и не зыркали настороженно по сторонам.

Хочется легкого, светлого,нежного, раннего, хрупкого, пустопорожнего,и безрассудного, и безмятежного,напрочь забытого и невозможного.Хочется рухнуть в траву не помятую,в небо уставить глаза завидущие,и окунуться в цветочные запахи,и без конца обожать все живущее!Хочется видеть изгиб и течениесиней реки средь курчавых кустарников,впитывать кожею солнца свечение,в воду, как в детстве, сигать без купальников.Хочется милой наивной мелодии,воздух глотать, словно ягоды спелые,чтоб сумасбродно душа колобродилаи чтобы сердце неслось ошалелое.Хочется встретиться с тем, что утрачено,хоть на мгновенье упасть в это дальнее...Только за все, что промчалось, заплаченои остается расплата прощальная...

А потом телохранители ловко убирали следы пиршества. Судаковский фамильярно прощался с Джекки и Антоном, потом обнял Александра. Все обменивались какими-то прощальными теплыми словами, но дело было не в них. Встреча пробудила в друзьях что-то ясное, истинное...

Вот помчался «мерседес», на хвосте которого висел джип. Деликатный Александр двинулся к своему дому, приветливо помахав влюбленным. Каштанов и Джекки остались вдвоем.

– И мне тоже пора в Москву, – печально вздохнула Джекки.