Тихий говор уткотрепа
Шрифт:
— Они пытались нас убить, — сказала она после того, как прополоскала рот очищенной водой.
— Это точно.
— А где мы сейчас?
— В дыре.
Она уставилась на меня непонимающим взглядом, и пришлось объяснить ситуацию.
— И как мы отсюда выберемся? — спросила она, как только я закончил.
— У нас нет когтерам, но по крайней мере остались кислородные баллоны и катализаторы. Жаль, что я не послал Толана подальше с его идеей отключить мой компьютер от внешней связи. — Я немного подумал. — А как насчет твоего наладонника? Мы можем с его помощью послать сигнал?
— Он принадлежит Толану, так же как и когтерама, которой я пользовалась. К этому времени он уже наверняка заблокировал и его. Нам придется выбираться самим.
Она
— Ага.
Андерс снова обернулась ко мне:
— Ты хочешь сказать, что нет никакого способа связаться с цитаделью?
— Даже с дирижабля. Ты видела мой контракт с Толаном. Я не рискнул его нарушить, поскольку этот тип может отказаться платить при малейшем несоблюдении условий.
— И что же теперь?.. — вздохнула она.
— Это зависит от Толана с Тамирой… и от тебя.
— От меня?..
— Надо полагать, что тебя, как ценного работника, снабдили имплантатом-маячком? — Внезапно ее лицо показалось безмерно уставшим. Я продолжал: — Я догадываюсь, что эти два мерзавца вернулись к моему дирижаблю и вскоре пригонят его сюда. Если мы останемся на месте, они сориентируются по твоему имплантату. Если будем двигаться, они смогут нас выследить. Нам придется оставаться в низинах, под прикрытием тумана, и надеяться, что им не повезет со случайным точным выстрелом. Проблема в том, что для нашего друга в этой расщелине мы можем послужить отличным антрекотом.
Мы упаковали палатку и спальные мешки, а потом отправились в конец расщелины. Этот проход, хоть и очень узкий, предоставлял более легкий выход на поверхность. Ущелье вывело нас на голую и скользкую наклонную каменную глыбу, один конец которой уходил в речной берег, покрытый галькой. Над ней нависал край другой глыбы, с которой мы скатились вчера, а за ней, исчезая в тумане, поднималась отвесная скала, та самая, с которой мы так неожиданно сверзились. Ее вид напомнил мне, в какой глубокой ловушке мы оказались. До цитадели было около двухсот километров. По моим подсчетам, в день мы могли пройти лишь несколько километров. Выжить здесь не составляло труда. Сведения, полученные из атласа, содержали данные о съедобных продуктах, и недостаток воды нам не грозил. До тех пор, пока работают наши катализаторы, или до неудачного падения…
— На всякий случай мы оставим между нами метра четыре троса, чтобы оставалась возможность маневрировать. Я пойду впереди.
— Ты считаешь, выйти наружу безопасно? — спросила Андерс.
— Нет, не считаю, но оставаться здесь тоже нельзя.
Андерс отмотала трос на необходимую длину и заклинила лебедку, а я пристегнул свободный конец к поясу на спине, а потом выбрался на край глыбы. Едва осмотревшись, я с радостью обнаружил рюкзак Андерс на том самом месте, где его бросил. И еще я обрадовался, что моей спутнице при подъеме не потребовалась помощь, — если бы пришлось ее поддерживать, время путешествия растянулось бы вдвое. Андерс забросила рюкзак на спину и застегнула пряжку на животе. Наконец мы отправились к тому месту, где растительность образовывала на скале вертикальную зеленую стену. Позже, пробираясь сквозь заросли, я не мог отделаться от ощущения, что на нас смотрит нечто огромное и опасное, более того, оно нас преследует.
Первый день оказался ужасным. Дело было не в невыносимой физической усталости, а в постоянно тусклом освещении под пеленой тумана — оно лишало нас воли и угнетало. Я понимал, что в этот день Толан и Тамира нас не найдут, но сознавал, что, передвигаясь ночью, уже к следующим сумеркам они вместе с дирижаблем могут оказаться у нас над головами. Однако и им придется сделать остановку на отдых. Они веДь считают, что у них масса времени на то, чтобы нас обнаружить и уничтожить.
Перед закатом Андерс установила палатку на сорокаградусном склоне, и места для второй уже не осталось. Я занялся сбором моллюсков, густо облепивших камни. У нас еще оставались сухие пайки, но я решил воспользоваться
Утром я с раздражением выпутался из обвязки, которая не давала скатиться на дно спального мешка на этом склоне. Андерс проснулась тоже явно не в лучшем расположении духа. Возможно, в том, что мы ели накануне, не хватало глюкозы, поскольку, позавтракав сухим пайком, одновременно упаковывая вещи, мы почувствовали себя гораздо лучше. А может, это туман наводил на нас такую тоску.
Через час после выхода путь стал легче, но намного опаснее. Раньше густая растительность на крутых склонах служила нам предохранительной сеткой на случай возможного падения, а теперь мы преодолевали не более покатую местность, чем та, на которой Андерс ставила палатку, но здесь не было никакой зелени. Если бы мы здесь упали, то непременно продолжали бы катиться до более крутого участка или рухнули бы в пропасть, где неминуемо разбились бы насмерть о мокрые скользкие скалы. По сравнению со вчерашним днем мы поднялись выше — туман немного рассеялся. Вдалеке все так же раздавался печальный голос уткотрёпа.
— Урекобланк… Скаддер, — звал он, видимо пытаясь подманить очередную жертву.
— Дерьмо, дерьмо! — воскликнул я после того, как инстинктивно попытался ускорить шаг, поскользнулся, но сумел удержаться на ногах.
— Полегче, — предостерегла меня Андерс.
Такая местность могла бы отпугнуть проклятое создание, но что-то мне подсказывало, что мои надежды тщетны. Существо почему-то стало казаться мне сверхъестественным. До того как я его впервые увидел, я и не думал, что здесь водится нечто подобное. Я считал уткотрёпов на Мюрале мифическими существами, вроде земных русалок и кентавров.
— Проклятие, что здесь делает этот зверь? — спросил я.
— Возможно, сбежал из какого-нибудь частного зоопарка, — отозвалась Андерс. — Вероятно, кто-то привез его в качестве домашнего любимца, а потом решил избавиться, когда интерес к нему пропал.
— Неужели такое чудище может вызывать интерес? — возразил я.
В середине дня первые пули «оптэковских» винтовок раздробили вокруг нас несколько камней, а над головами показалась тень дирижабля. Мною овладела необъяснимая легкость. Я понимал, что, так или иначе, мы все равно погибнем, и это знание освобождало от всякой ответственности за себя и за будущее.
— Мазилы! — заорал я.
— Дело поправимое! — донесся издалека ответ Толана.
— Не стоит их дразнить! — прошипела Андерс.
— Почему? Неужели он нас убьет? — бросил я в ответ. Несмотря на это, я изменил направление и рванул вниз, где туман был гуще. Выстрелы не прекращались, но вероятность того, что в нас попадут, уменьшилась. Похоже, Толан пришел к такому же выводу, поскольку стрельба вскоре затихла. Остановившись, чтобы передохнуть, я сверился со своим компьютером и едва не заплакал, подсчитав, что за полдня мы прошли не больше трех километров. Собственно, я так и предполагал, но легче мне от этого не стало. Еще больше я расстроился, увидев между двумя вершинами перевал, который нам необходимо было преодолеть, чтобы не сбиться с маршрута. Обходной маневр добавил бы к нашему пути не один десяток километров. И конечно, этот перевал поднимался над полосой тумана. Толан наверняка тоже сверился со своим компьютером.