Тихоходная барка "Надежда" (Рассказы)
Шрифт:
— И это всем простым людям дано или только избранным личностям?
— Не знаю, - потупился Рябов.
— А вы сами не можете продемонстрировать нам такой дивный случай?
— Могу, - тихо сказал Рябов.
— Но, разумеется, не желаете?
– рассмеялся доктор.
— Не хочу, но могу. Впрочем, могу и несмотря на нежелание, - совсем запутался Рябов.
Доктор вежливо захлопал в ладоши.
И тогда Рябов частично сложил шезлонг, превратив его в стул. Сел на стул. Напружинился. И немедленно медленно поднялся в небеса.
Представляете, какое тут наступило некоторое молчание?
Полковник дышал открытым ртом. А доктор спросил, заикаясь:
– Ну и что? Что там видно?
Сверху донесся унылый голос Рябова:
— Космос! Открылась бездна, звезд полна! Окоем! Тучки небесные, вечные странницы! Философия! И, кроме
того, тут, оказывается, рядом женский пляж, весь усеянный голыми женскими телами.
— Неужто... совсем... голыми?
– задохнулся полковник.
— Натурально голыми, - так же уныло прокричал Рябов.
— И все... э... прелести видно?
– оживился доктор.
– Ну...
— Так ты, это, Рябов! Ты возьми нас с собой, - засуетился полковник. И обратился к доктору: - Валерий Михалыч, скажи хоть ты ему, чтоб он нас взял!
— Рябов!
– крикнул доктор.
– Ты слышишь?
— Низзя, - уныло, но решительно отвечал Рябов.
— Ну, Рябов, не знали мы, что ты такая свинья, - горько сказал полковник.
— Да уж, - сухо подтвердил доктор.
— Правда же - низзя, - жалобно сказал Рябов. Но все-таки сильно снизился.
Доктор с полковником подпрыгнули и уцепились. Но стул не выдержал такой перегрузки и сразу упал вниз на то место, где он и раньше стоял. Упал, вызвав окончательное оцепенение у собравшегося пляжного народа, который стал невольным изумленным свидетелем вышеописанного.
Все друзья, кроме Рябова, раскатились по галечному пляжу, причинив себе некоторый телесный вред. Доктор горько пошутил, вытирая сочащуюся кровь:
– Вот оно! Факт, как говорится, на лице!
У полковника под глазом наливалась синяя гуля.
А Рябов молчал. Он тихо сидел на стуле, и при первом же взгляде на него становилось ясно, что человек этот не совсем прост. Такие люди опасны для общества, и как только они где появляются в общественном месте, у них необходимо с ходу требовать документы! Такие люди опасны для общества! Таких людей неплохо бы и вообще изолировать от общества куда-нибудь подальше!
Глупо, тупо и неумно
Тут и далее речь пойдет о том, как мы с Ленушкой посетили фильм. Лена - это девушка, за развитием которой я слежу. Наше знакомство состоялось на вечере поэзии в краевой библиотеке, где выступали к-ские поэты - Р.С. и многие другие поэты.
Мы посетили фильм. Но вы не подумайте, пожалуйста, что я буду пересказывать вам сюжет этого фильма. У меня уже есть два или три рассказа, где пересказывается кино. Так что если вы их читали, то вам может показаться и нудно, и противно, и навязчиво, что я опять пересказываю кино. А я человек робкий до идиотизма. Очень мило выразился драматург Александр Володин в своем милом стихотворении, напечатанном, кажется, в "Комсомольской правде": "Мы - самоеды, себя грызущие". Так, по-моему. Очень мило.
Поэтому рассказываю прямо, безо всяких вступлений и отступлений.
Погасили свет. Мы с Ленушкой сидим и смотрим на живой экран.
А на экране там эти... ну... там действие происходит относительно любви молодежи и всего прочего, что попадется режиссеру под руку.
Кто-то куда-то едет. Молодой человек. Вот он пляшет в ресторане. Одет - изящно. Вот он бьет землю ломом. Летит в самолете. Едет на двугорбом верблюде. Звонит из телефонной будки. Москва. Звонит, а по стеклу - дождь, дождь, разливы дождя. Холодная трубка. Никто не отвечает. Никто-никто. Горько. Уходит в дождь.
– Эй! Две копейки обратно забери!
– крикнул с первого ряда какой-то негодяй.
Киношный молодой человек с горя идет прямо в тот же ресторан, где он так счастливо плясал, и ему приносят полный графин водки.
— Ё, кэ, лэ, мэ, нэ!
– крикнул негодяй - Во щас нарежется! Угости-ка и нас!
— Хрен тебе, не мясо!
– откликнулся кто-то сзади.
По-видимому, такой же негодяй.
— Товарищи, потише, - громко сказал я.
— Это еще какая там падла мяучит? Цыц под лавку!
– объединились негодяи.
Я задал вопрос:
— Остряк-самоучка, что ли?
— Не, мы по "Крокодильчику" научились, - лихо отвечали хулиганы.
— Глупо, тупо и неумно!
Ленушка дернула меня за рукав.
— Тарас. Не надо. Им не докажешь. Давайте смотреть.
В глазах у Ленушки стояли слезы.
Белые локоны обтекают личико. Мохеровый шарф.
— Ладно, Ленусь, - согласился я.
– Слова больше не скажу этим подонкам.
— Сам ты гад, - услышал я, но реагировать не стал.
Не в моих привычках общаться со шпаной и хулиганами.
А вообще что-то с ними надо делать. Очень участились случаи, когда еще совсем молодые люди ведут себя развязно: сквернословят, нарушают общественную тишину, обижают женщин.
...И вот они бегут по длинному-длинному пустынному пляжу. Остановились. Отвесные тени. В глазах - синь-синева.
— Цапай ее, дед!
– грянул перворядник.
— Мацай! Мацай!
— Видишь, как сопит!
— Хочется!
– А ты как думал? Всякому хочется. Не щепки, люди!
Я сжал зубы и закрыл глаза.