Тихоня для мажоров
Шрифт:
Егор: Куда приехать?
Ответ поступает незамедлительно. Он пишет адрес и говорит, что договорился со священником. Я лишь прикрываю глаза. Артем прав. Я смогу, потому что она любит меня. И его.
Эпилог
Спустя 5 лет. Юля
— Так нечестно, папа, — кричит Максим Егору. — Ты нас обыграл.
— Нечестно, — подтверждает Артем.
— Давай переигрывать, мы с папой требуем! — Максим топает ножкой и уверенно смотрит Егору в глаза.
Я вздыхаю.
— Юля, идем к нам, — Егор подходит ближе, но я лишь мотаю головой. — О чем задумалась? — он улавливает мое настроение почти сразу же.
— О том, как вы смогли уговорить меня обвенчаться с вами двумя, — я прикрываю глаза и улыбаюсь.
— Мы были очень настойчивы, — говорит он и запечатлевает поцелуй на моих губах.
Я думала, что мы не сможем. Что у нас не получится, нас будет осуждать окружение и не поймут другие, но здесь, в отличие от России, все по-другому. Нет никаких косых взглядом, истерик, скандалов, публичных обвинений. Я не могу сказать, что хотела этого, но Егор был прав — я не сделала выбор. Никогда его не делала, потому что не могла выбрать. Любила обоих.
Я поняла это, когда без зазрения совести отдалась Егору на крестинах собственного ребенка, когда отвечала на его поцелуи и хотела его ласк. Я старалась противиться себе, потому что думала, будто у него есть Юля, но никого не было. Никакой Юли. Ни тогда, ни сейчас.
— Макс, дневной сон, — кричу я и беру сына за руку. Увожу его в комнату, читаю ему сказку и, после того, как он уснул, выхожу в коридор.
Иду на поимки Артема и Егора, но не нахожу их. Спускаюсь на первый этаж и около лестницы меня ловят горячие руки:
— Я соскучился, — шепчет Егор и целует меня в губы. Толкает назад, и я натыкаюсь на что-то теплое и твердое. Артем, молниеносно угадываю я и расслабляюсь.
Отдаюсь их рукам. Егор надевает на мои глаза повязку и берет меня за руку. Я остаюсь без зрения, но у меня есть тактильные ощущения, и я полностью отдаюсь им. Я не знаю, куда они ведут меня, но когда чувствую под собой что-то мягкое чуть расслабляюсь. А вот когда на моих руках защелкиваются ремни, немного становится не по себе. Я доверяю им, но все же это необычно.
— Где я? — не узнаю собственный голос, потому что он дрожит и звучит так прерывисто, что я едва выдаю слова.
Мне не отвечают и я ничего не вижу, не слышу, зато чувствую. То, как на мою ногу ложится мужская ладонь, то как она плавно двигается выше и останавливается на середине бедра. Божечки. В мою голову лезет всякая чушь, хотя рядом мои мужчины и они ничего плохого точно не сделают. О чем я вообще думаю?
— Это необычно, — дергаю ногой, но и ее освободить не получается: чья-то рука продолжает лежать на моем бедре и плавно гладить кожу пальцем.
— Т-с-с-с-с! — слышу такое знакомое шипение Егора.
Нет. Нет, это не может быть правдой. Это все дикий сон, который может приснится. Не реальность….
— Развяжите меня, — выдаю я и дергаю руками, пытаясь приподняться. — Я хочу вас видеть, — замолкаю, когда на мои губы ложится грубая мужская ладонь.
— Тихо, сказал, — уверенный голос пробирается под кожу и заставляет дрожать всем телом, они видят, как я на них реагирует.
— Ты не обманула нас, — слышу Артема. — И была о-о-очень хорошей девочкой.
— У-м-м-у-м-у-м, — мычу и кручу головой, чтобы сбросить ладонь, но мне не дают. Вместо этого я чувствую, как горячие руки блуждают по моему телу, обжигая прикосновениями.
— А теперь можешь быть плохой, — голос Егора заставляет вздрогнуть. — Очень плохой девочкой, — он становится ближе, словно приближается почти к кровати, и я сжимаюсь внутренне, потому что этот мужчина меня не пугает, сейчас он меня дико возбуждает.
— А знаешь, что мы делаем с плохими девочками? — голос Артема раздается совсем близко и я рефлекторно дергаю головой в его сторону. Несмотря на внутренний страх от неизвестности, возбуждение дает о себе знать: соски затвердели, внизу живота стало влажно, а дыхание участилось.
Я хочу это чувствовать, хочу и чувствую. Подсознательно понимаю, что они не сделают мне ничего ужасного, но сама ситуация: они уводят меня куда-то в доме, куда, я не знаю, но волнуюсь. С Максом, если что, побудет няня, но…
— Твое тело говорит, чего оно хочет, Юля-я-я-я, — тянет мое имя Егор. — Нас. Не одного. Это было слишком просто. Обоих.
Мое тело покрывается мурашками от едва ощутимого касания к твердым соскам. Мужчина обводит ореолу пальцем, и я чувствую, как к соску прикасается что-то горячее и влажное, а потом… боже. Я втягиваю носом воздух и не могу сжать ноги, хотя ощущаю, как внизу живота становится болезненно и томительно. Эта игра заводит меня.
Рука Артема все так же покоится на моих губах, но уже не так сильно. Если бы хотела — могла бы сказать, что угодно, но я не хочу. Вместо этого просто закатываю глаза и чуть выгибаюсь, ощущая, как к обжигающим ласкам рта Егора прибавляется рука, откровенно ласкающая мой живот.
Артем давно отпускает меня, но я ни слова не говорю, только вдыхаю и выдыхаю, пытаюсь совладать с чувствами, но не получается. То, что парни делают… это божественно, господи. Я только и могу, что дрожать от их ласк, потому что к языку Егора, ласкающему мои соски, прибавляются руки Артема, поглаживающие меня по бедрам. Меня ласкают оба мужчины, когда я шепчу:
— Пожалуйста…
Жар внизу живота становится невыносимым. Я хочу разрядки и бесстыже прошу ее у парней. Внезапно Артем отстраняется, спрыгивает с кровати, и я слышу какой-то треск. Кровать прогибается и мужчина возвращается, размещаясь у моих ног. Я чувствую, как к клитору прижимается что-то холодное. Эти резкие перепады заставляют меня вздрогнуть.
— Тише, — успокаивает меня Егор, отрываясь от моей груди и целуя в шею. — Тише, мы не сделаем ничего ужасного. Тебе понравится, малышка. Ты кончишь для нас. Всего лишь кончишь, Юля.