Тимьян и розмарин
Шрифт:
Мужчина поднялся из-за стола, попрощался с мистером Конли, старичком, с которым бедолага от тоски смертной подрядился играть в вист, и пулей вылетел наружу. Даже все треклятые местные духи не знают, долго ли лазутчица задержится у своих любимых друзей.
Удача, казалось, сопутствовала ему, Лейфур подоспел как раз вовремя, Ри выходила от О’Райли. Еще минута, и ее след простыл бы где-то на нейтральной территории, по дороге в лесную чащу. Он сначала хотел окликнуть ее, но представил, как Ри шустро делает ноги (сам же ее и натренировал), и решил подойти достаточно близко, чтобы пресечь попытку к побегу, но девушка заметила его шпионские продвижения слишком рано. Она рассеянно улыбнулась и затравленно оглянулась в поисках путей отступления. Мужчина прибавил шагу, уверенный в своей
Еще мгновение, и он мог бы надеяться лишь на то, что Ри, угрызаемая совестью, будет посещать его в больнице. Этого мига было достаточно, чтобы она запропастилась. Лейфур в сердцах выругался и отправился в сторону противоположную той, куда она могла бы пойти. Его попытка к сближению с треском провалилась, нужен был новый план. Ждать, когда она вернется, было непозволительным расточительством времени.
Он долго бродил по деревне и окрестным полям, пока одна из узких тропок не завела его в лес. Бесцельные скитания с тяжелыми мыслями не самый лучший путеводитель по полудикой чаще, он ведь далеко не так хорошо изучил местность, как Рина. По правде говоря, те несколько вылазок на пару с Ри, одна из которых закончилась ливнем, вот и все его введение в топографию местности. Когда он понял, что окончательно заблудился, то вместе с осознанием того, что он может выйти из лесу уже в другом графстве, выбило из головы те ничтожные скаутские познание о мхе на севере и солнце на западе, которые он когда-то знал. Вскоре и солнце покинуло небосклон, а Лейфур все продолжал идти куда глаза глядят. Каково же было его удивление, когда глаза углядели озеро, о котором говорила Рина. Кривой толстый ствол дерева, которое практически лежало на водной глади. Он был уверен, что среди всех местных лесных озер, оно такое одно. Слишком много совпадений.
Лейфур не удержался от искушения и при всей плачевности положения решил искупаться. Вода должна была принести хотя бы какое-то облегчение, смыть до жути неудачный день. Но она оказалась до жути холодной, Ри наверняка шутила над ним, когда говорила, что купалась здесь. Мужчина только и успел выскочить на берег да поспешно одеться, когда на берегу появилась та, которую он поминал не самыми лестными словами, пока блуждал в лесу.
Девушка разулась и поставила босоножки у кривого дерева, за ними последовало и льняное платье, под которым была лишь нагота. Ри сделала несколько шагов по дереву, опустила ступню в воду, примеряясь к температуре, отошла на несколько шагов для разбега, но потом передумала и просто спрыгнула с дерева, нырнув в темные воды озера. Лейфур с беспокойством приподнялся и стал вглядываться в воду, Ри всплыла намного дальше, чем он мог ожидать и начала плескаться в ледяной воде, будто в теплой пенной ванной. Мужчина только улыбнулся. Ненормальная.
Ри проплыла вдоль лунной дорожки, которая покрылась рябью и начала сиять сотнями маленьких белых разбитых черепков, вновь нырнула и выплыла совсем близко от дерева. Девушка ловко взобралась на него и выпрямилась в лучах лунного света. Она улыбалась.
– Башня из слоновой кости и золотой чертог, – звучный мужской голос нарушил священную тишину ночи и уединения, Ри вздрогнула и обняла себя за плечи, пытаясь прикрыть наготу. Она сделала один неосторожный шаг, чтобы обернуться на звук голоса. – Вот теперь я понимаю эти образы как нельзя лучше, – прозвучало уже ближе, и Лейфур успел схватить ее прежде, чем она искупалась бы во второй раз.
– Animae periculum*, – нашлась с ответом девушка, когда сердцебиение перестало заглушать мысли.
Комментарий к My Ivory Fairy
* (лат.)опасность для души
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #TuR_IvoryFairy
========== Stolen Child ==========
Loreena McKennitt – Stolen Child
После праздника урожая Рианнон стала сторониться государственных дел и присутствовала на совете лишь в том случае, когда это было необходимо. В одну ночь ей опостылели
Их леди удивились, когда Рианнон пришла к ним с положенной ее статусу свитой, присела с вышиванием и даже влилась в разговор о новых тканях да золотых нитях, которые недавно привозили купцы. Со дня урожая королева не оставалась одна, она присутствовала на всех увеселениях и обедах в сопровождении почетных матрон или прогуливалась в дворцовых садах в сопровождении служанок. Сперва такая перемена вызвала новые толки за ее спиной. Благородные дамы шептались, что королевский фаворит опостылел светлейшей государыне и теперь она, наконец, начнет вести себя так, чтобы тень позора не падала на отважного Пуйла.
Однако вскоре новые привычки королевы стали привычны, а само поведение ее стало так же скучно, как и ее вассалов, потому и сплетни сошли на нет. Рианнон вздохнула с облегчением. Нелегко ей было все эти дни выдерживать шепот за спиной, избегать Ланцелота и врать самой себе, что ничего не произошло.
Ланцелот несколько раз пытался поговорить со своей дамой сердца, он вызывался провожать Рианнон в покои после того, как она принимала в большом зале просителей, но та отказывалась, а за дверью ее неизменно ждали служанки. И словом не обменялись они с той самой ночи, а ему отчаянно хотелось услышать хоть что-то, кроме холодного официального приветствия.
Рианнон была неуловима, словно ветер, казалось, даже ее сон охраняли вездесущие благородные наставницы и служанки. Мужчина истратил всю свою хитрость и изворотливость, а в ответ получил лишь несколько затравленных взглядов и «Оставь меня», брошенное, когда он подал королеве, сходившей по ступеням в тронный зал, руку.
И он ее оставил в надежде, что его леди сменит гнев на милость и объяснит, за что он был изгнан и лишен возможности заслушать приговор. Леди только вздохнула спокойно, когда он бросил свои попытки украсть ее уединение. Она не знала, сколько еще выдержала бы прежде, чем сама нарушила молчание, если бы Ланцелот продолжил преследовать ее. В тот момент, когда в тронном зале он взял ее за руку, она чуть не сдалась. Неужели он не понимает, что их отношения должны были закончиться задолго до той ночи? Они сами спровоцировали то, что последовало. Переступили грань дозволенного. Если бы Пуйл только проникся подозрениями, которые распускает его двор…
И только этот самый двор затих и забыл все свои подозрения, принял Рианнон и списал ее прошлые оплошности на попытку приноровиться к местным обычаям, как толки вспыхнули с новой силой. Королева носила под сердцем наследника. И леди при дворе спорили, насколько он законный. Тут же припомнилась ее резкая перемена к Ланцелоту, и каша заварилась по новой, только на сей раз грозила ей куда более ужасными последствиями.
Основания для слухов не были беспочвенными, и Рианнон места себе не находила, думая, какими несчастьями обернется для них бастард, сын королевы и первого рыцаря, побратима короля. Она много раз срывалась бежать к Ланцелоту, но что бы это изменило? Что бы он сказал? На этот раз сам предложил бежать? Рианнон не спала ночами, решаясь сходить к знахарке, которая дала бы ей зелье, но не могла заставить себя. Она выглядела изможденной и все меньше времени проводила с придворными дамами, которые все списывали на ее материнские волнения и многозначительно улыбались мужьям, когда те спрашивали их о недуге королевы.
Неделя за неделей она все реже выходила из покоев, предоставленная самой себе и попечению служанок. Знатные леди изредка заходили к своей королеве, чтобы развлечь ее разговором, но она оказалась лучшим предметом для сплетен, чем собеседницей. Не находя в ней любопытного отклика на мелкие интриги, они разочарованные уходили, чтобы поведать о последних новостях более словоохотливым и отзывчивым. Лишь матроны засиживались у Рианнон подолгу, с ними она вела оживленные беседы, засыпала вопросами и внимательно выслушивала все, что они говорили.